Каждый при этом считал себя человеком достойным, поступающим верно. "Хороший бы человек там не оказался", — наверное, подумал кто-то из них. "Был бы этот человек настоящий верующий, он бы точно там бы не был: изодранный, изорванный — значит есть в нем какая-то червоточинка. Вот, а ведь мне говорили об этом человеке – "не доверяй ему". Вот, пожалуйста, посмотрите, что с ним произошло".
Я говорю не о тех, кто говорит про нас с вами. Нет. Я говорю о нас самих. Если сейчас каждый из нас честно посмотрит в свою собственную совесть, окажется, что всех людей, которых он называет своими ближними, он, что называется, держит на остром карандаше. О каждом у него есть нечто, что ждет просто своего времени, чтобы только чуть-чуть наступи, только чуть-чуть коснись, только чуть-чуть притронься, и здесь ты услышишь все. И здесь я уже не буду терпеть, я выскажу все, что наболело.
Кто же ближний мне? Так сказал этот человек, законник, который встретился со Христом, имея к Нему один только вопрос: "что мне делать, чтобы наследовать жизнь вечную?". Господь сказал: " в законе что написано? как читаешь?". Как ты это делаешь? Любишь ты Бога своим представлением, что Он справедлив к тебе? Чтобы Он был во всем справедлив, Он должен быть тогда и справедлив с тобой. А справедливость с тобой заключается в том, как ты относишься к своим ближним.
Кто же эти ближние? Те, которые творят милость. Но милость по отношению к ближним начинается не тогда, когда они нам эту милость творят, когда мы бесконечно от кого-то ждем какой-то милости. А ты скажи скольким ты сотворил милость, был ли кто-то, для кого ты сошел с дороги своей жизни, чтобы вытащить человека из канавы, из грязи. Сколько ты сотворил милостыни, которая оставила на твоей одежде и на твоей жизненном пути грязный след, потому что ты ходил за теми, кто был вытеснен с этой дороги, кого народная молва, кого жестокое сердце, кого людская ненависть, изранив, выбросила вон.
Ведь этот человек попал в руки не диких зверей, а диких людей. Люди, которые прошли мимо несчастного, как об этом мы уже только что говорили, были все очень благополучные и очень уважаемые в обществе. К ним относились как к хорошим людям, с хорошей репутацией, с правильными поступками. И, наверное, этот несчастный человек, который лежал израненный, им, уходящим, в спину тоже говорил: "А ведь, хорошие люди, правильно живут, ничего о них не скажешь дурного". И вот со своею мнимой праведностью мы так и проходим мимо тех, в чьих глазах мы, кажется, думаем себя мнить праведными.
Самарянин, который остановился, был человек другой национальности, другой веры. Это был человек по всем сегодняшним взглядам "чужой", "не наш". И, наверное, если бы в обычной жизни они столкнулись, скажем, где-то на рынке, торгуясь за какой-то товар, то, конечно бы, тот продавец, который бы продавал его, сказал бы: "Я лучше своему отдам, чем этому, "не нашему". Он другой. Знаем мы их. Хорошо знаем". Но здесь этот другой, не наш, останавливается, спускается в канаву и подбирает несчастного, который еще вчера, может быть, на том же рынке сказал бы ему "чужой" в спину и тому, кто рядом "этот точно не наш, нельзя с ним общаться". Но сейчас он такого уже не говорит. Он уже не говорит ему, потому что наши, — прошли мимо. И он хватается за этого "не нашего", "не своего", "чужого", из последних сил карабкается на его осла, приезжает с ним в гостиницу. Его любовью и заботой получает первую помощь и остается здоровым не только телом, но и своим внутренним сознанием.
Не думаю, что после этой гостиницы он побежал к тем, кто прошел мимо, им что-то высказывать. Не думаю, что он вышел из гостиницы, пошел и нашел тех своих и сказал им: "вы мне были свои, я вам так доверял, а вы меня бросили". Не думаю. Знаете, почему? Потому что, думаю, он понял, что в его спину тоже многие вот так смотрели. И, скорее всего, этот человек с парадоксом любви людей и любви к Богу из этой гостиницы пошел не выяснять отношения, а подбирать тех, мимо кого он однажды прошел.
Ближний – это не тот, с кем можно разобраться, а тот, кого ты любишь ради Христа без всякого предъявления обвинения. Предъявляют обвинение, когда воюют. А когда любят, вины не предъявляют. Если ты любишь Бога, ты никогда не предъявишь никому из тех, кто рядом с тобой оказывается, никакой вины. Это и есть любить Бога всем сердцем своим. Не предъявлять вины – это и есть любить ближнего, как самого себя.
Сегодняшнее Евангелие заставляет нас по-другому посмотреть на правду, которая должна быть в нашей жизни. То есть посмотреть не через свои собственные обиды, а через обиды, которые мы принесли другим людям. Может быть, это, все же, мнимая праведность. И когда мы гордо идем по дороге своей жизни, не замечая "своих", однажды нас тоже кто-то не заметит. Может быть, эта мнимая наша праведность, когда мы спешим судить каждого, и, как я уже об этом сказал, в "блокнотике своей души" записали о многих многие слова.
"Только тронь, уж я тебе тогда все припомню", — говорим мы своим ближним. Никому ничего не вычеркивая, не вырывая, не выбрасывая. Все храним. Пригодится, еще пригодится. Жестокость в нашей жизни приходит через нас самих, как приходит и неправда, ложь, предательство, измены. Все приходит через нас самих. Оно накидывается на нас не из-за обочины. Нет, не от "чужих". От "своих". Накидывается тогда, когда мы сами для каждого в своей душе припасли мнимой праведности, ложной святости, лицемерной любви, ненастоящей дружбы, лживых обещаний, пустых слов.
Сегодняшнее Евангелие, обращаясь ко мне голосом Спасителя Христа, задает мне вопрос: "Кто твой ближний?". Тот, кто творит тебе милость, и ты благодарен таким. А ты делаешь так же? А эта милость становится силой для твоей любви или силой для твоей обиды по отношения к другим? Это вопросы очень важные для жизни каждого из нас. Потому что нам жить с ближними своими. И если своим родным я вижу того, кому сам оказываю милость и кого люблю всем своим сердцем, если своим родным я вижу того, кто ко мне протягивает руку своей дружбы и своей любви и, при этом, не требует от меня ничего, кроме благодарности, тогда я правильно ориентируюсь в своей жизни. Если я кого-то люблю для себя — я всегда буду один, а если я кого-то люблю для Господа, рядом со мной всегда будут настоящие ближние.
Помолимся о наших ближних и о тех, кто протянул нам руку помощи. Вспомним наших друзей сейчас, за Божественной литургией, которые в самые тяжелые моменты нашей жизни оказались рядом. Вспомним и тех, кто прошел мимо, не для того, чтобы еще раз разозлиться на них, а для того, чтобы поблагодарить их за то, что они с нами поступили так же, как мы поступали с другими, и напомнили нам о нас самих. О них тоже помолимся. С особым усердием, с особой болью и надеждой на милосердие Божие, давайте помолимся о тех, мимо которых мы прошли.
Может быть, к некоторым уже не вернуться вовсе. Некоторые из них уже в другом мире, в мире вечности. Некоторые из них уже так далеко от нас, что почти невозможно воротиться. Их жизнь поменялась так, что уже и не хватит сил обратиться к ним. Давайте таких вспомним, тех, мимо которых мы прошли со соей праведностью, когда они надеялись на нас и нашу помощь.
Помолимся о них и попросим у Господа прощения за нашу слабость и за наше лицемерие, попросим прощения за нашу нелюбовь и нашу жестокость, прощения за то, что когда у нас попросили рыбу, мы протянули змею, когда попросили хлеб, мы протянули камень. Помолимся о тех, чтобы Господь Своим милосердием, ради нашего покаяния и искреннего сожаления помиловал их и помиловал нас, и ближних наших.
Из слова архиепископа Пятигорского и Черкесского Феофилакта после чтения Евангельского зачала (от Луки, X, 25-37) за Божественной литургией 29 ноября 2015 в кафедрального соборном храме во Имя Христа Спасителя, исцеляющего расслабленного у Овчей купели