Святитель Игнатий Брянчанинов на Кавказе и о Кавказе

Однако, многие решения принимались по инициативе имперских органов власти и управления. Образование новых епархий и назначение архиереев утверждались императорскими указами. Что же касается избрания Святителя Игнатия к епископскому служению и выбору местом этого служения Кавказской епархии, это было целиком и полностью решение Императора Николая I.

Проблемы Кавказа в середине XIX столетия ощущались в России, как одни из главнейших. Если Российско-Персидские отношения к этому времени были уже урегулированы, то взаимоотношения с Халифатом оставались сложными, балансируя на грани войны, и регулярно переходя эту грань. Османцы вели активную пропаганду на Северном Кавказе. Какого рода была эта пропаганды, можно судить по рассказу князя Цицианова об общении с Шамилем:

"Мехмет-Али, говорил нам Шамиль, скоро разорит всю Россию и возьмет в плен Вашего второго Бога, у вас нет ни денег, ни войска, земля ваша маленький клочок и простирается до Крыма и до Казани. Москва давно уже не существует, ее сожгли ференги (европейцы, - ред.), кроме мужиков с сохами, наши бежавшие от Вас из плена не видели ни одного солдата".

Боевые действия на Кавказе продолжались ко времени назначения Святителя Игнатия уже более четверти века. И при этом, рядом с полем боя шла самая обычная мирная жизнь, росли села и станицы, развивались Кавказские минеральные Воды, как курорт. С горцами и воевали, и торговали, они служили в Российской армии.

Если даже сегодня, полтора века спустя, мы не можем дать точную и однозначную трактовку того периода, насколько же трудно было современникам. Ведь день сегодняшний нам всегда виден хуже, чем день вчерашний.

Итак, Кавказ весьма заботил императора, в том числе, и религиозная жизнь региона имела свои особенности и проблемы. Кавказская епархия, учрежденная Николаем I в 1843 году сменила уже двух архипастырей. Первый был человеком деятельным, много потрудившимся для укрепления Православия, но не нашел общего языка с администрацией, и был переведен на другую кафедру. Второй был тих, ни с кем не конфликтовал, но ничем не запомнился и был почислен на покой.

Выбор пал на Троицкого архимандрита, известного и императору Николаю I, и сменившему скончавшегося отца Александру IIеще с того времени, когда Димитрий Брянчанинов обучался в Главном инженерном училище. Все говорило в пользу этого выбора. Даже то, что в 1855 Ставропольским вице-губернатором был назначен младший брат архимандрита Игнатия – Петр Александрович.

И вот, решение состоялось, в ноябре 1857 в Казанском соборе столицы была совершена епископская хиротония архимандрита Игнатия, и он отправился на Кавказ.

Следует отметить, что до сих пор пятидесятилетний архиерей никак не был связан с этим регионом, занимавшим, впрочем, его мысли, как и мысли многих русских людей.

Эти мысли переживания святителя нашли отражения в его переписке с Николаем Николаевичем Муравьевым-Карским, назначенным в 1854 Главнокомандующим и Наместником на Кавказе. Приведу отрывок из письма от 31 июля 1855:

"Настоящая война имеет особенный характер: в течение ее постепенно открываются взору народов и правительств тайны, которых в начале войны они никак не могли проникнуть. К счастию – откровение этих тайн совершается к пользе дорогого отечества нашего и ко вреду наших врагов.

Последнее требование союзников, чтоб им были предоставлены замки, охраняющие Босфор и Дарданеллы, обнаружило пред изумленной Европой замыслы Англо-Французов, замыслы овладения Турцией и всем востоком. Уже и прежде изумилась Европа, увидев бесцеремонное обращение правительств Английского и Французского с малосильными державами, и варварское обращение их воинов с жителями занятых ими городов…

Кажется – Вам придется много потрудиться в Малой Азии: по всему видно, что война продлится! Решительный исход ее и прочный мир виднеют в самой дали: за периодом расторжения Англо-Французского союза и за побеждением Англии на море. Без последнего события она не перестанет злодействовать и играть благосостоянием вселенной. Вот Вам здешние суждения!"

Прошло два года, и Святитель Игнатий оказался в непосредственной близости от театра военных действий.

Что такое была кафедра, доставшаяся Святителю? — У архиерея не было своего дома, семинария ютилась в съемных и не очень благоустроенных помещениях, половина православного населения епархии (линейные казаки) была выведена из ведения епископа, Синод не выделял достаточных средств, значительное число раскольников проявляло враждебность по отношению к епископу.

В декабре 1858 Святитель писал Николаю Николаевичу Муравьеву:

"На Кавказ я приехал полумертвым: так отделал меня петербургский климат в течение 24-х лет. Прошлого лета я выдержал полный курс лечения на минеральных водах в Пятигорске, Ессентуках и Кисловодске.

Воды так сильно подействовали на меня, что я – едва жив. Впрочем, по особенной ко мне милости Божией епархиальные дела идут благополучно. Настоящим моим положением я очень доволен: паства оказывает мне любовь и внимание; климат здешний гораздо снисходительнее петербургского; уединение и спокойствие такое, какого трудно найти в других губернских городах, которых жители имеют обычай часто посещать Епископа; здесь этого обычая нет. К тому же имею надежду, судя по действию на меня вод, несколько поправить здоровье мое. Любимая и постоянная мысль – удалиться наконец куда либо в уединеннейшую Обитель, чтоб там встретить смерть сколько-нибудь приготовившись к ней – меня не оставляет. Пристанище смерти ожидает каждого земного странника. Желательно, чтоб это пристанище точно было пристанищем".

По письму видно, что оно написано близкому человеку, которому можно рассказать и здоровье, и поделиться мыслями о сокровенном. Особенность характера Святителя\ Игнатия заключается в том, что он и в общественной проповеди, и в частной беседе остается тем же. Приведу в подтверждение краткое слов Святителя, сказанное по прибытии в кафедральный град:

"Мир граду сему! Произношу это приветствие, возлюбленные братия, по завещанию Господа моего, пришедши с посохом пастыря в богоспасаемый град Ставрополь, да проповедую и глаголю в сем граде и в окрестных градах и весях, яко приближися царствие небесное. Царствие небесное, царствие Божие внутри нас есть. Царствие небесное - мир Христов. В душе, в которой от покорности Богу утихли страсти, царствует Бог, царствует мир Христов. Но мир Христов отнюдь не есть мир века сего; подает Господь мир Свой не так, как доставляется мир обычаем падшего человечества. Единство суетной, даже неблагонамеренной цели нередко водворяет между человеками временное и душепагубное согласие. Мир Христов - свят! Мир Христов - весь во Христе!"

Первые пятьдесят лет жизни Святителя Игнатия прошли вдалеке от Кавказа. Рожденный на Вологодчине, учившийся в Санкт-Петербурге, подвизавшийся в обителях Северной России, он знал о кавказской жизни понаслышке, но вновь вспомним кондак: Аще и совершал еси стезю жития земнаго, святителю Игнатие, обаче непрестанно зрел еси законы бытия вечнаго

Менее чем через год после прибытия на кафедру Святитель формулирует следующую программу развития церковной жизни в письме к брату Петру Александровичу:

"…Мне чрезвычайно приятно, что мы совпадаем с Алексеем Федоровичем Крузенштерном в одно понятие о действии религиозном на горцев. По моему мнению, Моздок в настоящее время есть единственный пункт, из которого можно действовать с успехом; может быть, впоследствии на правом фланге будет служить подобным пунктом резиденция командующего. Но то впереди, прежде надо сделать то, что под руками, надо образовать и усилить то, что уже действует, будучи предоставлено само себе.

В Моздоке есть апостол для горцев, не сравнимый ни с какими миссионерами: чудотворная икона Божией Матери, к которой во множестве притекают даже магометане-горцы. При церкви, в которой пребывает икона, имеется 800 душ мужеского пола осетин-христиан и 700 душ христиан-черкесов. Церковь, где икона, премаленькая и преветхая. Для построения новой собрано несколько тысяч денег; если к ним прибавить от казны небольшую сумму, то можно выстроить прекрасную церковь, которая приведет осетин и черкесов в восторг.

Надо учредить крестные ходы с иконою за Терек. Весьма бы хорошо учредить при церкви и иконе монастырь общежительный: монахи наилучшие миссионеры; сверх того, в монастырь могли бы вступать в число братства осетины и черкесы, к чему они наклонны. В Моздоке имеется духовное училище, в беднейшем положении: его надо привести в порядок и надо дать ему возможность обучать черкесских и осетинских детей, с целью приготовить из них причетников.

Быв ныне в Моздоке, я велел взять в училище четырех мальчиков, и один умненький 15-летний юноша приехал ко мне в Ставрополь, чтоб приготовиться к принятию священства. При всех этих распоряжениях непрестанно является вопрос о средствах, потому что без них ничего не сделаешь, а их-то и нет. В здешней семинарии я предложил усилить преподавание осетинского языка; надо бы ввести и развить в семинарии преподавание и прочих местных языков и наречий, именно в видах церковной пользы края, а здесь хотели было уничтожить преподавание осетинского языка, развить же преподавание французского и немецкого. Изволь видеть направление!"

Здесь мы должны коснуться сложного и, прямо скажем, неприятного сюжет, затрагивающего вопрос о взаимоотношениях архиерея и духовенства. Как оказывается, духовенство может противодействовать трудам архиерея по благоустройству епархии и развитию миссии.

Каковы причины этого, Бог весть. Скорее всего, в разных ситуациях, они разные. Где-то главенствует самолюбие и честолюбие, где сребролюбие, но всегда мир нарушается страстями.

Архимандрита Германа сменил архимандрит Епифаний. Как свидетельствует Полное жизнеописание Святителя Игнатия, вначале отец Епифаний "он показывал большую деятельность по должности своей" — и архиерей ввел его "в лучшие отношения с местными властями гражданского ведомства". Но почувствовав уверенность в своем положении, он, пользуясь покровительством Митрополита Филарета, начал интриговать против Епископа и вообще вести себя недостойно.

По поводу действий члена Консистории протоиерея Крастилевского епископу Игнатию пришлось не один раз обращаться в Святейший Синод. Крастилевский, имея от природы своевольный и дерзкий характер, при предшественнике епископа Игнатия "навык властвовать неограниченно над Епископом, Консисториею и епархиею". Епископ Игнатий входил в Святейший Синод с представлением об увольнении Крастилевского от звания члена Консистории, и представление это было удовлетворено. Но Крастилевский, "как человек весьма коварный и довольно знающий дело, избрал путь интриги, увлекая действовать в свою пользу людей посторонних".

Здесь надо уточнить, что в синодальный период консистория, являясь для епархии бюрократическим церковно-государственным органом, каким был Синод для всей Русской Церкви, могла блокировать многие начинания епископа.

Три с половиной года продолжалось епископское служение святителя Игнатия на Кавказе. И это время, несмотря на все названные сложности, и на многие другие обстоятельства, оказалось временем преображения и укрепления церковной жизни в регионе. Подвиг веры, совершенный святителем Игнатием, показал его, как истинного угодника Божия, отдающего всего себя без остатка Церкви.

Тяжкая болезнь вынудила епископа Игнатия подать прошение об увольнении на покой в Николо-Бабаевский монастырь, куда после удовлетворения прошения он и выехал 13 октября 1861 года вместе с несколькими преданными учениками. Земной жизни его оставалось шесть лет.

Доклад на пленарном заседании Свято-Игнатиевских чтений, Ставрополь, 13 мая 2014