Вспоминаю 2000 год, когда в Кисловодске меня подвозил на своей машине Сергей Иванович Дараев и возник разговор о приближающемся юбилее А. С. Хомякова. Он убеждал меня в том, что эту дату оправданно достойно отметить и у нас на юге страны, в музеях региона. Я не возражал и готов был содействовать этому, в частности, в Кисловодске, но говорил, что музей "Крепость" является краеведческим и, для того, чтобы в нем отмечать памятную дату, нужно выявить хотя бы какую-нибудь связь А. С. Хомякова с нашим краем. Мне же тогда только припоминалась какая-то Хомякова среди дачевладельцев Кисловодского курорта, и не более того. Сергей Иванович уверенно сказал, что Бог выведет! И к 2004 году – так и произошло. Изучение биографии и многогранного творчества Алексея Степановича Хомякова позволило провести на базе краеведческих музеев в Кисловодске и Пятигорске конференцию "Русская общественная мысль и Православная Церковь на Северном Кавказе", посвященную юбилею мыслителя и мне довелось выступать на ней по теме нынешнего очерка.
Малая известность Хомякова среди наших современников не оправдана. И сегодня мы говорим, что нельзя забывать, в суете недавно прошедших и ожидаемых "двухсотлетий" его знаменитых современников, таких как Ф. И. Тютчев М. И. Глинка, М. Ю. Лермонтов и других, что все они на пике "золотого" для отечественной культуры ХIХ века, в различной степени испытали на себе воздействие самого А. С. Хомякова, других славянофилов.
Взгляды Хомякова были популярны и влиятельны, что признавалось не только сторонниками, но и многочисленным оппонентами, противниками, даже ярыми недоброжелателями в общественном движении и официальных правительственных кругах. Славянофильство было распространено не только в столичных городах, но имело заметное воздействие и на провинцию, в том числе Юг России. Оно осуществлялось непосредственно и опосредованно, в частности, путем прямых и косвенных связей Алексея Степановича и членов его семьи, объективно являвшихся носителями его убеждений и черт характера, с Северным Кавказом и, более конкретно, с Кавказскими Минеральными Водами.
Наличный материал пока еще невелик по объему, но тема поставлена уже в 1890-е годы (Русский архив, 1896) и развита в начале 1960-х годов (И. Л. Андроников, 1960;1968 и другие). Некоторые ее повороты рассматривались и в последующем (Л. Г. Голубева, Т. Х. Кумыков и другие). В середине 1980-х годов в Кабардино-Балкарии внимание ученых и общественности привлек вопрос о жизни и деятельности на территории нынешней республики русской помещицы и благотворительницы Екатерины Алексеевны Хомяковой, как выяснилось – одной из дочерей Алексея Степановича (С. Н. Бейтуганов, Е. С. Тютюнина).
Еще совсем молодым, в 1822 году, А. С. Хомяков начал военную службу в Астраханском кирасирском полку. Подразделения данного престижного полка, сформированного в 1811, в различное время размещались и в Предкавказье, хотя штаб полка во время службы Алексея Степановича находился в Херсонской губернии. Пока нет однозначных оснований для предположения о том, что во время нахождения на юге страны, Хомяков посещал Кавказские Минеральные Воды. Однако есть одно, возможно, не простое совпадение. Вскоре после окончания службы А. С. Хомякова на юге, примерно в 1824 на Водах и, в частности, в Кисловодске отдыхала его мать Мария Алексеевна. Не исключено, что одной из причин этого было прямое или опосредованное знакомство сына с регионом.
С Кавказом связал продолжительную часть своей короткой жизни во второй половине 1820-х и старший брат Алексея Степановича — Федор. Он служил в дипломатической канцелярии родственника Хомяковых – наместника на Кавказе графа И. Ф. Паскевича. В 1829 он умер и похоронен в Тифлисе.
Важным обстоятельством, сблизившим Хомяковых с Кавказскими Минеральными Водами, явился тот факт, что во время поездки на Воды Мария Алексеевна приняла в семью одного из сыновей кабардинского уорка второй степени из аула Абукова (находился тогда в верховьях р. Подкумок) Магомета Кодзокова — Лукмана. Причины этого действия до конца не выяснены, но исследователи склоняются к мнению, что отец хотел обеспечить сыну столичное российское образование. Лукман 15 лет прожил в семье матери А. С. Хомякова на правах воспитанника и приемного сына, получил хорошее домашнее и пансионное образование, окончил Московский Университет. 4 февраля 1830 он был крещен под именем Дмитрия, а крестным отцом его стал Алексей Степанович. И, буквально накануне, 13 января 1830 на имя Лукмана Кодзокова в крепости Нальчикской Кабардинским временным судом было выдано свидетельство о его происхождении. Кто получал это свидетельство не известно, но, по комментариям биографа А. С. Хомякова П. И. Бартенева, можно предполагать, что Хомяковы были в Пятигорье и летом 1830. Возможно с ними был их воспитанник и его крестный отец.
Лукман Магометович или Дмитрий Степанович Кодзоков (1818-1893) в 1839 вернулся на Кавказ, долго жил в Пятигорске, бывал в Кисловодске и у себя на родине в ауле Абукова. Позднее он стал представителем российской администрации на Кавказе, занимал крупный пост председателя сословно-поземельной комиссии Терской области. Был также этнографом, историком, писал стихи, сблизился с деятелями русской культуры и науки региона, занял достойное место среди просветителей кабардинского народа.
По возвращении на Кавказские Минеральные Воды Д. Кодзоков продолжал контакты с Марией Алексеевной и Алексеем Степановичем, вел с ними активную переписку. Целый ряд писем был направлен из Пятигорска и Кисловодска. А. С. Хомяков оказывал постоянное влияние на Кодзокова, заинтересованно и с любовью участвовал в судьбе кавказского крестника, его литературных и научных исканиях. После смерти М. А. и А. С. Хомяковых Дмитрий Кодзоков не порывал связей с детьми Алексея Степановича, которые по его инициативе неоднократно посещали регион, а некоторые связали с ним свою судьбу.
У А. С. Хомякова было два сына (старший Дмитрий (1841 г.р.) и младший Николай) и пять дочерей: Мария, Екатерина, Анна, Софья и Ольга. О Екатерине Алексеевне немало писали кабардинские и русские исследователи Кабардино-Балкарии в связи с романтической историей ее любви. Нам важно подчеркнуть, что именно она, после приобретения земельных владений в Кабардинском округе явилась благотворительницей строительства в верховьях реки Золки в 1902 Свято-Троицкого храма, возле которого в 1904 был основан женский монастырь с приютом для детей. В последние годы Свято-Троицкий Серафимовский женский монастырь восстановлен и действует после долгих лет разорения и запустения.
Среди домовладельцев Кисловодска с конца 1870-х годов значилась еще одна Хомякова – Софья Алексеевна. По имени и отчеству она соответствовала еще одной из дочерей Алексея Степановича. В архивном "Именном списке лицам разного сословия, имеющим дома в контрагентстве", выявленном в Государственном архиве Северной Осетии-Алании, она указана как "дочь ротмистра — Софья Алексеевна Хомякова". Для того, чтобы точно установить связь этой женщины с Алексеем Степановичем, мы выясняли в каком чине А. С. Хомяков вышел во вторую отставку после русско-турецкой войны 1828-1829 гг. В опубликованных биографических сводках этих данных нет, но он вполне мог быть ротмистром, так как в Белорусском гусарском полку Хомяков служил штаб-ротмистром, а после отставки — ни на какой государственной должности не находился. Поэтому чин ротмистра и мог определять правовое положение его и его детей в имущественных делах.
Из различных данных дореволюционного периода по Кисловодску выяснилось, что С. А. Хомякова владела одноэтажным деревянным домом с каменной пристройкой под железной крышей на левой стороне Тополевой аллеи возле домов Неймана и Барановской. В конце 1880-х годов Хомякова сдавала в наем дом из восьми комнат, а в начале ХХ века ее домовладение значилось в 27-ом квартале рядом с Башкировой-Барановской и Балабановым. В 2005 году, во время работы над первым изданием книги "Архитектура старого Кисловодска", мы с краеведом-историком из Петербурга С. В. Боглачевым, смогли разыскать дачу С. А. Хомяковой и описали ее. Более подробно тогда была представлена и сама Софья Алексеевна.
В конце 1870-х годов Софье Алексеевне Хомяковой принадлежал небольшой одноэтажный деревянный дом с каменной пристройкой под общей железной крышей, в котором восемь меблированных комнат сдавались приезжим посетителям кисловодской группы. У Хомяковой иногда гостили ее родственники. Старшая дочь А. С. Хомякова — Анна — была замужем за графом Михаилом Павловичем Граббе (1834-1877), сыном известного Командующего на Кавказской линии П. Х. Граббе. Граф Михаил Граббе был убит при штурме крепости Карс.
Незамужняя Софья Алексеевна Хомякова скончалась в 1902 году. Так как детей у нее не было, то после ее смерти, кисловодская дача, которая находилась на Эмировской (ныне – Коминтерна) улице, и небольшой капитал достались по наследству ее братьям — Дмитрию Алексеевичу Хомякову (1841-1919) и Николаю Алексеевичу Хомякову (1850-1925), известным публицистам и общественным деятелям, а также незамужней сестре Екатерине Алексеевне Хомяковой.
Следует специально сказать о старшем сыне А. С. Хомякова — Дмитрии. Совпадение имени крестника и сына Алексея Степановича вероятно не случайно. Следует иметь в виду, что сын родился через 11 лет после крещения Д. Кодзокова, в то время, когда последний уже покинул семью Хомяковых, но продолжал поддерживать связь с ее членами. Дмитрий Алексеевич Хомяков уважительно и с любовью относился к отцу и его творчеству, также стал религиозным философом, отстаивал идеи славянофилов, публиковал труды Алексея Степановича и свои собственные произведения, объединенные в многотомное издание, дал авторскую трактовку известной формулы "православие, самодержавие, народность".
Весной 1903 г. наследники, возможно, исполняя последнюю волю умершей сестры Софьи, решили открыть здесь благотворительный приют “по типу санатория” для туберкулезных детей. С этой целью Хомяковы обратились в Софийскую детскую больницу Москвы, которая была основана в 1896 г. городским головою князем А. А. Щербатовым (ныне — это детская городская клиническая больница имени Н.Ф. Филатова).
Летом 1903 г. из Софийской больницы было отправлено в Кисловодск первые 12 больных детей, из них 10 туберкулезных, с няньками, сестрой милосердия, под надзором доктора Александрова, рекомендованного Московской факультетской клиникой. Для хирургической помощи был приглашен молодой врач К. Д. Аглинцев. Тем летом приют, который в честь бывшей дачевладелицы Софьи Хомяковой и московской больницы получил название “Софийский детский приют”, посещали старшие врачи больницы Горохов и Яблоков, профессора Павлов и Турнер. Первая попытка лечения детей в Кисловодске дала положительные результаты.
Софийский приют, уже как благотворительная организация с утвержденным уставом, вновь открылся летом 1905 г. и с тех пор стал функционировать беспрерывно и летом, и зимою. Обычно, на лето в приют приглашались детские врачи из Москвы, а зимой — из Пятигорска. Доктор Николай Дмитриевич Померанцев осуществлял главный медицинский надзор. Заведующим медицинской частью приюта первоначально был доктор С. В. Очаповский, а после его отъезда в Екатеринодар в 1909 г., на его место был приглашен доктор Карл Карлович Барт. Старшей учительницей приюта была сестра милосердия А. Г. Янченко, а позднее — Е. Е. Говорова. Бессменной заведующей (экономкой) приюта была Анастасия Степановна Слепушкина, которая вела все хозяйство и отчетность. Ей помогала Ольга Федоровна Жуковская.
Лечение золотухи и туберкулеза костей в Софийском приюте давало блестящие результаты — более 80% выздоровления. Больные дети в возрасте от 3 до 16 лет приезжали из Москвы, Петербурга, Харькова, Орла, Ельца, Пензы, Витебска и Пятигорска. Начиная с зимнего сезона 1910/1911 гг., по просьбе врача К. К. Барта, Управление Кавказских Минеральных Вод разрешило больным детям Софийского приюта бесплатно пользоваться нарзанными ваннами и ингаляторием в здании на Тополевой аллее.
Софийский приют содержался на ежегодные проценты от крупного капитала, который предоставил для приюта Н. А. Хомяков, являвшийся некоторое время Председателем III-ей Государственной Думы, и на пожертвования, которые собирал особый Попечительный кружок, открытый в Царском Селе. Этим кружком руководила Е. Н. Скалон, супруга флигель-адъютанта, а казначеем был А. М. Елагин. В октябре 1907 г., когда Н. А. Хомяков возглавил Думу, Софийский приют был принят в ведение Попечительства о трудовой помощи, состоящего под покровительством императрицы-матери Александры Федоровны. Приют получал стипендии великой княгини Елизаветы Федоровны и С. П. Дурново. В поисках необходимых для лечения средств устраивались различные благотворительные мероприятия на Кавказских Минеральных Водах — спектакли и концерты в кисловодском курзале, лекции и лотереи. На Рождество для больных детей наряжалась елка, делались простые подарки.
Софийский детский приют в Кисловодске просуществовал до 1917 г., Бывшая дача Хомяковых стала хозяйственным корпусом, а в 1940 г. в нем было устроено овощехранилище. В 1961 г. санаторий получил название имени XXII съезда КПСС, и принадлежал 4-му Главному Управлению при Минздраве РСФСР, которое обслуживало партийную и государственную элиту. В 1991 г. санаторий был переименован в “Луч”. И даже удивительно, что старинное здание хомяковской дачи (корпус №6) сохранилось до наших дней.
Но вернемся к самому Алексею Степановичу. Его жизнь и судьба насыщена фактами глубокого влияния твердого характера и взглядов на окружающих. Один из ярких примеров связан с самым началом его самостоятельного жизненного пути – периодом его службы на Юге России. Восемнадцатилетнего юношу заметил командир Астраханского полка – будущий генерал от кавалерии, генерал-адъютант, член Государственного Совета, граф Д. Е. Остен-Сакен. Он оставил об А.С.Хомякове развернутые воспоминания и опубликовал их в альманахе "Утро" в 1866 г.
В тексте воспоминаний много лестных слов и красноречивых оценок высокой физической подготовки, воинских навыков, смелости и стойкости, несмотря не малый рост и с виду слабое телосложение. Говорилось также о высокой образованности, поэтических способностях, духовной и нравственной воспитанности, религиозной строгости, соблюдении всех церковных уставов и т.п. Понятно, что такой человек не мог оставаться незамеченным и не воздействовать на окружающих. Это проявлялось и в обществе "любомудров", в котором начиналось формирование взглядов и убеждений А. С. Хомякова, а затем в многочисленных салонах, где Алексей Степанович обосновывал свои взгляды и часто дискутировал с оппонентами.
Авторитетность и лидерские качества А. С. Хомякова неоднократно отмечались его сторонниками и почитателями. Да и противники вынуждены были их признавать. Так западник Б. Н. Чичерин в воспоминаниях в недоброжелательном тоне описывал "маленького черненького сгорбленного с длинными всклокоченными волосами… сухим и не совсем приятным смехом…" человека, но одновременно он говорил и об "…определенности мысли, удивительной находчивости.., даре слова, способности убеждать, притягивать к себе людей".
Среди окружения Алексея Степановича были и выходцы с Северного Кавказа, люди, которые в течение жизни были связаны с регионом или поддерживали тесные отношения с его жителями. Пример с Д. Кодзоковым мы уже приводили. Следует подчеркнуть, что кроме самого А. С. Хомякова, на формирование личности Д. Кодзокова оказали его товарищи и друзья по учебе, среди которых были Ю. Ф. Самарин, М. Н. Катков и другие.
Интересной личностью являлся один из славянофилов из древнего княжеского рода северокавказского адыгского происхождения — князь Владимир Александрович Черкасский (1824-1878 гг.). После окончания юридического факультета Московского университета, посвятил себя изучению крестьянского вопроса и выработке проектов освобождения крестьян. Он много сделал для подготовки известного акта об отмене крепостного права (1861 г.). Позже был Главным директором духовных и внутренних дел в Царстве Польском, в 1870 г. избран городским головой Москвы. В 1877 г., когда Россия начала очередную войну с Турцией, В. А. Черкасскому было поручено создать на освобожденной болгарской территории Временное гражданское управление. В начале 1878 г. он участвовал в заключение мирного договора в Сан-Стефано с проектом "Учреждения высшего управления Болгарии" и там же вскоре скончался. Имя князя Владимира Александровича на карте России (мыс Черкасского в Беринговом море и вблизи – гора Черкасского).
Приведенный краткий обобщенный материал о неординарной личности нашего великого соотечественника не оставляет сомнения в том, что он заслуживает особого внимания и более глубокого освоения его творческого наследия. В последние годы имеются позитивные примеры широкого чествования А. С. Хомякова в Москве и у него на родине в Тульской области (в родовом селе Богучарове и самой Туле), где проходят всероссийские "Хомяковские чтения", претендующие достигнуть масштаба "пушкинских дней". Географию почитания творчества и общественных заслуг А. С. Хомякова оправдано расширять, в том числе и за счет Южной России, Северного Кавказа, Кавказских Минеральных Вод, с которыми он был связан.
С. Н. Савенко – директор Пятигорского краеведческого музея, кандидат исторических наук