Развитие торговых дел на Северном Кавказе потребовало создания новых опорных пунктов. Главным из них продолжал оставаться, основанный в 1573 году Терский городок. Он продолжал оставаться, прежде всего, порубежной крепостью, вокруг которой появлялись казачьи станицы; являлся главной опорой русского контроля над восточной частью Северного Кавказа. Расположенный в дельте реки Терек представлял собою довольно мощную крепость, защищаемую тридцатью пушками и гарнизоном стрельцов. Терские казаки охраняли левый берег Терека, выше крепости по течению. Крепость Терки, или Сунженский острог одно из самых ранних описаний который сделал Федот Котов [1].
Терский городок как бы притягивал к себе местных русских поселенцев, прежде всего гребенских казаков. Они, как вольные поселенцы, проживали по левому берегу Сунжи и правому, Терека в предгорьях ("гребнях"). Средством их существования были ведение хозяйства и охота. Гребенцы обосновались на Тереке и Сунже достаточно давно, еще до основания Терского городка, и считаются древнейшей из возникших на Кавказе казачьих общин. Широко известно церковное предание о передаче донскими казаками Дмитрию Донскому после Куликовской битвы своих святынь. Там казаки описаны как малоизвестный на Руси "народ христианский, воинского чина" живущий где-то на Дону, имеющий там "города", в которых он хранит свои чудотворные иконы. Косвенным подтверждением подлинности предания служит почитание Гребневской (Гребенской) иконы Божией Матери. Еще в 1555 году, когда кабардинские князья отправили в Москву посольство бить челом Ивану Грозному о принятии их в русское подданство, с этим посольством приходили в Москву и атаманы Гребенских казаков, проживавших на реке Сунже. По преданию, царь милостиво принял казаков и пожаловал их вольною рекою "Тереком Горыничем" [2].
На своеобразный быт и хозяйство казачьих поселений существенное влияние оказывала многонациональность. С самого начала своего образования терско-гребенское казачество отличалось пестрым этническим составом, о чем говорят официальные правительственные документы, сообщения путешественников и "сказки" самих казаков. В числе населения городков-крепостей по Тереку и Сунже наряду с русскими здесь проживали кабардинцы, ногайцы, кумыки, чеченцы, ингуши и др. [3]. "…Случалось, – пишет русский историк В.А. Потто, – что какой-нибудь Гассан похищал в соседнем селе красавицу Фатиму, и оба на одном коне, спасаясь от погони, являлись ночью в гребенской городок. А наутро Гассан превращался в казака Ивана, а Фатима становилась Марией, или, по-гребенски, Машуткой" [4].
Это приводило к тому, что с самого начала беглая казачья вольница оказалась не только снаружи, во и изнутри в иноэтническом окружении, живя в непосредственном соседстве с коренным населением края. И это не могло не сказаться на материальной и духовной культуре различных групп северокавказского казачества. Естественно, что в его быт и культуру в этом случае проникали самые разнообразные элементы культуры местного населения, как, в свою очередь, русские и украинские элемент культуры со временем проникали и в среду соседнего горского населения способствуя взаимообогащению культур северокавказских народов и русского населения края.
Гребенские казаки очень тесно контактировали с местными народами и сами в значительной мере "окавказились". Переняли традиционную одежду, оружие горцев, некоторые обычаи, пляски, методы хозяйствования. Гребенские казаки поселились пятью городками, претерпевшими впоследствии тягости переселения: Червленым, названным так по памяти о Червленом Яре, Старо-Гладковским, Ново-Гладковским, Курдюковским и Щедринским. Русский генерал А. И. Ригельман записал с их слов, что до переселения они жили, "по объявлению гребенских старожилов, за Тереком в самой нынешней Кабарде и в части Кумыцкого владения, в Гребнях, в урочище Голого Гребня, в ущелье Павловом и в ущелье Кошлаковском и при Пименовом Дубе"; другая их часть "в Черкасах были, по объявлению тамошних, и жительство имели двумя деревнями, а именно, одна в большой Кабарде при устье реки Газы, впадающей в реку Урюф [вероятно Урух], а оная впадает в Терек с левой его стороны, и назывались Казаровцы; другая — в Малой Кабарде ж, в самом ущелье Татартуповом, которое урочище состоит близ реки Терека и ниже, впадающей во оной, речки Акс с левой же ее стороны" [5].
Смешанный этнический состав казачества отразился и на бытовании в старых казачьих поселениях типично кавказских построек. Так. с самого начала большое распространение здесь получили "сакли", строившиеся по местному образцу из сырцового кирпича обмазанного глиной. Выполняя на раннем этапе роль жилых помещений, сакли постепенно превращались в подсобные строения, используемые для различных хозяйственных нужд. На Тереке, в то время богатом лесами, почти повсеместно в "государевых городках" бытовали типичные русские рубленые избы, вытянутые в плане и состоящие из одного или двух жилых помещении.
Гребенцы ставили свои дома по-русски, но они заимствовали у горцев, в частности у кабардинцев сам характер внутреннего убранства дома: в одном углу было собрано и развешано по стенам оружие и доспехи, в другом — возвышались постели и одеяла, сложенные ровными кипами, а на самом видном месте красовалась на полочках тщательно вычищенная и парадно расставленная посуда. Одновременно в доме удерживалась традиционная русская печь с широким устьем, просторные лавки, правда, по-кавказски покрытые коврами, стол, а в красном углу возвышался киот с образами.
Традиционная мужская одежда рядовых казаков на Тереке ее — вначале из длинной до колен русской холщовой рубахи с прямым или косым разрезом ворота. Рубаху казаки заправляли в штаны или в шаровары. Старинной верхней одеждой мужчин был чекмень-зипун. Одновременно такая одежда являлась и форменной. Головным убором у казаков чаще всего была шапка куполообразной формы, широко распространенной у татар и ногайцев (колпак), а затем и меховая папаха, такая же, как и у соседних горских народов Северного Кавказа. Обувь — лапти, сапоги, башмаки, "ходоки" из сыромятной кожи и черевики. Кроме того, казаки часто на местный манер подвешивали к кавказскому поясу кинжал и саблю с которыми не расставались никогда и носили кушак. Со временем "кавказские" черты в одежде гребенцев и терцев усиливаются, как об этом писал в XVIII в. И.-Ф. Миллер. По его словам, одежда и оружие казаков были "на черкесский манер"- по образцу и подобию одежды и оружия их соседей-кабардинцев [6].
Простотой и незамысловатостью отличался и костюм казачки, состоявший из рубашки-сорочки старорусского покроя (чаще всего с прямыми поликами), выполнявшей одновременно роль нательной и верхней одежды. Покрои женских рубах отличались некоторым разнообразием и варьировали в западных и восточных областях Северного Кавказа. Обычной же верхней одеждой казачек на Тереке являлся женский зипун, ладно облегавший фигуру, на металлических застежках — по кавказскому образцу. Голову принято было покрывать домотканым платком, из-под которого видна "кавказская" шапочка, поскольку без головного убора женщина, как и у горцев, не имела права показаться на улице и даже быть дома простоволосой в присутствии свекра и свекрови. Украшений казачки носили много: серебряные пояса, серьги, бусы (мониста), кольца, чеченские и дагестанские браслеты, в чем явно прослеживалось кавказское влияние (особенно у гребенцев).
Горские музыкальные инструменты и танцы естественно вошли в жизнь терских казаков. На зурне, свирели, пондуре играли мужчины, а на гармошке играли женщины-казачки. А круговой и темпераментный танец "Наурская лезгинка" стал национальным танцем терских казаков. Так же естественно неотъемлемой частью жизни казаков стало участие в состязаниях по джигитовке, во время которых они демонстрировали смелость, находчивость и искусство верховой езды.
Одно из самых ранних упоминаний о пище русского населения Северного Кавказа содержится в документах начала XVII века, из которых следует, что в период "Смутного" времени на Руси жители Терского городка покупали просо у кабардинских и кумыцких людей, с которыми поддерживали тесные хозяйственно-экономические отношения, и жили вполне независимо от "государевой дачи" благодаря помощи и поддержке местного населения [7]. Терские казаки, жившие по соседству с чеченцами, ввели в свою кухню чеченские национальные блюда: лепешки с начинкой из сыра и овощей, пресный хлеб–пасту, дат-кодар – смесь творога с топленым маслом и многое другое. Горцы тоже оценили некоторые чисто русские продукты, в том числе удобные для кухни в зимние месяцы сушеную рыбу и квашеную капусту.
В условиях постоянных набегов крымских татар и османских отрядов и их местных союзников, междоусобных распрей феодальных владетелей, в которых принимали участие и казаки, земледелие в казачьих городках по Тереку и Сунже было весьма неперспективным делом и основным богатством у гребенцев, как и у их соседей-кабардинцев, долгое время являлся скот (крупный рогатый, овцы, козы, лошади). Поэтому в начальный период в пищевом рацион казачества на Северном Кавказе преобладало мясо, получаемое как продукт скотоводства и добываемое на охоте, молочные продукты, а также рыба и дикорастущие овощи и фрукты, которыми был в то время так богат Северный Кавказ [8].
У некоторых народов Северного Кавказа в описываемое время были хорошо развиты овощеводство и садоводство которые позже получили также широкое развитие и у русского населения края, и это отразилось на пищевом рационе терских и кубанских казаков. В их обеденном меню можно было встретить капусту, свеклу, огурцы — баклажаны, перец, лук, чеснок, фасоль, горох, местные кулинарные травы. Как местное, так и русское население края в изобилии запасало на зиму фрукты и овощи в свежем и консервированном виде, используя различные способы их хранения, в том числе и типично восточнославянские — квашение, соление, маринование. Большое развитие в крае со временем получило бахчеводство — выращивание тыкв, дынь, арбузов и баклажанов, из которых приготовлялось много различных блюд и деликатесов. Фрукты дикорастущие и окультуренные употреблялись свежими, сушились, варились в виде компотов ("узвар"), из них готовились варенья и начинки для мучных изделий, различные подливы и соусы к мясным и мучным блюдам [9].
В 1628 году "Выдающимся эпизодом этого времени служит посещение Гребней двумя иностранцами, учеными минералогами Самуилом Фрич и Иоганом Герольд. Оба были присланы из Москвы для отыскания в Кавказских горах серебряной и медной руды, как нового источника для поправления расстроенных финансов государства, и Терский воевода князь Василий Щербатов поручил охрану их Гребенским казакам. Эти люди, знакомые с местностью, знавшие туземные языки, умевшие примениться к чуждым обычаям и нравам, были очень полезны нашим искателям и как проводники, и как надежная охрана. В своих донесениях Московскому правительству оба они отзываются о Гребенских казаках с особой похвалой, как о людях, "на верность которых можно положиться". Они были даже в их городках, стоявших, по их показаниям, в горах, выше селений Илдара и Келмамета, сыновей Ибака-Мирзы, владельца Малокабардинского. И от них-то впервые мы узнали кое-что о домашней жизни Гребенсских казаков. Фрич и Герольд были первыми европейцами, посетившими надтеречный хребет, где до них никто из русских никогда не бывал, и потому то их показания имеют для нас особую ценность. По их словам, Гребенцы отличались своею домовитостью и культурным развитием перед другими казачьими войсками того времени. Это была в строгом смысле самая ранняя русская колония на Кавказе, умевшая находить средства для жизни и помимо старинного молодечества в собственном своем производительном труде. Донцы и Терцы, например, не хотели знать хлебопашества и даже побивали тех, кто им занимался, как ремеслом, несродным казачеству, а Гребенцы повсюду прилагали свой труд и этим достигали заметного благосостояния в своем хозяйстве. Их жены ткали сукна и галуны для домашнего обихода, а сами казаки сеяли просо и кукурузу, занимались насаждением тутовых дерев и разведением виноградной лозы, которой, по свидетельству Фрича и Герольда, много было в лесах по берегам Сунжи и Терека в дикорастущем виде" [10].
Владимир Ютрименко
Библиографический список:
[1]. Хождение купца Федота Котова в Персию. М., 1958;
[2]. Военная энциклопедия. 1911-1914;
[3]. ЦГАДА. Ф. Ногайские дела. Оп. 1. 1627 г. Д. 1; Кумыцкие дела. Оп. 1. 1632 г. Д. 1; КРО. Т. 1., Т. 2 М., 1957;
[4]. Потто В.А. Два века терского казачества, Т.I. Владикавказ, 1912;
[5]. А. Ригельман, Летописное повествование о Малой России;
[6]. ЦГАДА. Ф. Портфели Г.-Ф. Миллера, Д. 757/30 (Описание гребенских казаков);
[7]. ЦГАДА. Ф. Ногайские дела. Оп. 1. 1627 г. Д. 1; КРО. Т. 1;
[8]. ЦГАДА. Ф. Кумыцкие дела. Оп. 1. 1654 г. Д. 1; КРО. Т. 1;
[9]. История народов Северного Кавказа с древнейших времен до конца XVIII в. М. Наука 1988;
[10]. Потто В.А. Два века терского казачества, Т. I. Владикавказ, 1912.