Эмаль, краски, огонь… Фантазия художника и случай — вот соавторы замечательных произведений Николая и Валентины Вдовкиных, которыми любуются во многих странах мира, в музеях и частных коллекциях Германии, США, Японии. Эмаль — материал сложный, порой непредсказуемый, результат не всегда можно предвидеть. По этой причине художественная эмаль по-своему уникальна. Но твердая рука и опыт мастера придают авторскому замыслу нужные формы, строго определенные линии. В тех линиях заключены мысли и душа художника, в них история — его самого и его предков. История трагичная, великая, так схожая с историей страны.
В семье Николая бережно хранится старая пожелтевшая фотография. На ней изображен царский генерал в белоснежном кителе с золотыми эполетами, опирающийся на саблю. Рядом миловидная эффектная женщина. Это дедушка и бабушка Николая Вдовкина. Он практически ничего не знал о своем деде, потому что в семье предпочитали о нем не говорить.
Отца Николая Михайловича как сына врага народа выслали в Казахстан, там он погиб при странных обстоятельствах: его на полном ходу выбросили из автомобиля. Кому и чем мог помешать мирный агроном, так и осталось загадкой. Отцу было в то время чуть более 30 лет, у него остались жена и пятеро детей — сын Николай и четверо его сестер. Бабушке и дедушке по материнской линии тоже досталось лиха немало, они попали под раскулачивание.
Говорят, что нельзя возвращаться в детство. Когда, уже став взрослым, Николаю захотелось побывать на могиле отца, навестить свою малую родину, он был удивлен метаморфозами памяти. Она хранила в своих потаенных уголках настоящий земной рай — зеленые сопки, прозрачную речку со стайками разноцветных рыбок, симпатичные домики с приветливыми и добрыми людьми.
Приехав в Казахстан, Николай увидел вымирающую деревню с единственной очень длинной и пыльной улицей, кривыми убогими домами, пересохшей речкой. Люди с потемневшими обрюзгшими лицами, мутными от пьянства глазами. Осмотревшись, Николай мысленно поблагодарил своего отчима, что увез их из этой голой бесплодной степи.
Отчим Николая Михайловича был удивительным человеком, из ищерских казаков, гордый, бесстрашный. В то время ищерская земля входила в состав Чечено-Ингушетии, где довольно частым явлением была кровная месть. Каким образом православный казак оказался втянутым в один из таких конфликтов, неизвестно, но в результате он получил срок и оказался в лагере, а потом, с началом войны — в штрафбате. Наказание можно было смыть кровью, первое же ранение служило "индульгенцией", давало возможность перечеркнуть судимость.
Лихой казак играл с судьбой в "рулетку" — повезет, не повезет? От пуль не прятался, в окопах не отсиживался, лез в самое пекло. Под ним убили пять лошадей, а на нем ни царапинки! Воевал потом на Дальнем Востоке, результат тот же: ни одной ранки — как заговоренный! Так и не сумел отчим Николая сократить себе срок, пришлось фронтовику "тянуть" его и после войны.
Жил на вольном поселении под Карагандой, где встретил мать Николая Вдовкина Анастасию Васильевну. Посмотрел на нее, на пятерых ее детей и предложил уехать с ним на Кавказ, где у него была родня. Анастасия Васильевна согласилась. Приехали на Кавказ, построили дом, на фронтоне прибили из реек памятные цифры — "1957 год". Обосновались, прижились, но жаль, ненадолго. Что значит судьба: как только не рисковал на войне казак — избежал смерти, а вот в мирной жизни это ему не удалось. Погиб.
После восьмого класса Николай Вдовкин поступил в Дагестанское художественное училище им. Джемала на живописно-педагогическое отделение — с детства манили его краски, кисти, карандаши, а более всего образы, что рождались сначала в мыслях, а потом на чистом листе бумаги.
Два года Николай прожил в Махачкале, обзавелся друзьями, знаниями, учился с интересом, не расставался с карандашом, рисовал много и хорошо — до сих пор в его архиве хранятся рисунки молодости, за которые даже с течением времени ему не стыдно. В общем, жизнью своей Николай был доволен. Неизвестно, как бы она у него сложилась дальше, если бы не одна встреча.
В Махачкалу из Ленинграда перебрался молодой преподаватель Леонид Петрович Лунев — довольно хороший живописец школы Коровина. С ним и его семьей у Вдовкина сложились дружеские отношения, они много времени проводили вместе, бесконечно говоря об искусстве. От Лунева Николай впервые услышал об импрессионистах, полюбил их творчество. Однажды молодой ленинградец предсказал судьбу своего ученика: "Ты будешь обычным учителем рисования или черчения в школе. После армии женишься, осядешь в каком-нибудь маленьком провинциальном городке и потихоньку начнешь спиваться". Вдовкина подобная перспектива не устраивала. Есть ли иное решение? Есть. Но для этого необходимо уехать в Москву.
Надо сказать, что в этой ситуации как никогда проявился характер Николая. Он пошел ва-банк. Его поддержал один из однокурсников, с которым он заявился к директору училища и оповестил о своих намерениях, чем крайне того удивил. Юношей отговаривали всем коллективом, советовали "не губить жизнь", сердились. Это был первый серьезный конфликт, который Николай выдержал, несмотря на давление окружающих.
Художественное училище он все-таки бросил, вернулся домой в небольшой городок Майский в Кабардино-Балкарии. Для учебы в Москве нужен был аттестат о среднем образовании. Где его взять? Директор местной школы Владимир Иванович Ткаченко с сочувствием отнесся к мечте ребят, оценил их упорство. Было выработано джентльменское соглашение, по которому они идут в выпускной класс и учатся там до первой двойки. Получив хоть одну отрицательную отметку, возвращаются в девятый класс.
Им помогали учителя, одноклассники— всех подкупало это неистовое желание победить, добиться своего. И они действительно победили, в полученном аттестате Николая не было ни одной тройки. Но в Москву он поехать сразу не смог — не было денег на билет, семья жила очень скромно. Юноша хватался за любую работу, месил саман и, как только набрал нужную сумму, поехал в Москву, где с огорчением узнал, что опоздал на вступительные экзамены. Заветное желание отодвинулось еще на год. Николай вернулся в Майский, в школе ему выделили небольшой кабинет, и он, 17-летний, стал учить рисованию старшеклассников, практически своих сверстников, ужасно при этом смущаясь.
В следующем, 1967 году Николай поступил в заветную Строгановку (сегодня Московское высшее художественно-промышленное училище) и с головой ушел в учебу. Он и сейчас с огромной благодарностью вспоминает своих преподавателей: Юрия Евгеньевича Милюкова, Андриана Алексеевича Овчинникова, людей глубоких, ярких, энциклопедически образованных.
Учился Николай Вдовкин на факультете "Интерьер и оборудование", занимался дизайном, хотя в то время мало кто мог понять значение этого слова.
Окончив Строгановку, Николай остался в Москве — к тому времени он женился, обзавелся детьми. Однако семейная жизнь не заладилась, интересы, взгляды и привычки художника и бухгалтера не совпадали. Отстраняясь от семейных неурядиц, Николай Михайлович старался больше заниматься работой, творчеством. Когда маститый московский скульптор Матросов, коллега знаменитого Вучетича, неожиданно предложил трехмесячную командировку на Дальний Восток, Николай и двое его друзей с радостью согласились.
Это была чистейшая авантюра. Как оказалось, "матросовский" проект площади Славы, который должны были воплощать в жизнь трое друзей, не утвердили на худсовете, и в Хабаровске уже рассматривалось несколько других вариантов. В услугах молодых, честолюбивых, полных инициативы и планов москвичей никто не нуждался. Конечно, они расстроились, даже взяли обратные билеты на самолет. Неожиданно к ним в гостиницу зашел председатель крайисполкома, показал местный эскиз памятника. Москвичам он не понравился. Загоревшись, они всю ночь напролет творили, каждый свой вариант. Утром представили худсовету плоды своего ночного бдения. К их радости, худсовет утвердил проект Николая Вдовкина.
Сроки были сжатые, а заказ политический, сам Леонид Ильич Брежнев интересовался ходом работ. В распоряжение молодым художникам выделили три завода, все необходимые материалы, людей. Работа закипела. В общем, к празднованию 35-летия Победы в Великой Отечественной войне площадь Славы в Хабаровске была готова.
Появились другие заказы, потом еще и еще, Вдовкину дали квартиру, выделили мастерскую, в результате его трехмесячная командировка затянулась на долгие пятнадцать лет. Его и так не очень крепкая семья распалась окончательно. Тем более что на Дальнем Востоке ему встретилась Валентина, женщина, которая сыграла огромную роль и в его судьбе, и в его творчестве.
Работы Николая Вдовкина привлекли к себе внимание специалистов, о нем заговорили как об очень яркой творческой личности, замечательном художнике, проявившем себя в станковой живописи, монументальном и декоративно-прикладном искусстве; он прекрасно владел различными материалами, будь то холст, дерево или металл.
Одно время Николай Михайлович экспериментировал со стеклом и создал ряд интереснейших витражей для интерьеров Хабаровска. Через небольшой отрезок времени Вдовкин стал настоящим знатоком слоистого витража. Затем выполнил ряд оригинальных светильников из цветного металла, во время работы над которыми почувствовал огромные художественные возможности металла. А после поездки в Венгрию в 1985 году, в старинный город эмальеров Кечкеме — признанный европейский центр эмальерного искусства, появился новый Вдовкин. Именно эмаль стала основой его творчества, его страстью, привязанностью, главным событием жизни.
В 1975 году Николай Михайлович вступил в Союз художников СССР, а вскоре его кандидатуру предложили на пост председателя дальневосточного отделения. Выбор пал на него, благодаря его спокойному характеру. Николай Михайлович — противник всяческих интриг, группировок, распрей. После некоторого размышления Вдовкин согласился, наивно полагая, что сможет объединить коллег и создать действительно творческую, созидательную атмосферу. Пробыл на этом посту два срока, стал партийным работником, депутатом, обзавелся прекрасным кабинетом, машиной, четырехкомнатной квартирой. Одно плохо: на творчество времени не оставалось. Заседания, встречи, переговоры отнимали все силы, приходилось все время хлопотать о выделении людям квартир, дачных участков, санаторных путевок, детских садиков и прочего. К вечеру одолевала такая усталость, что он засыпал, сидя за столом. И так каждый день… Николай Михайлович убежден, что молодым людям не нужны руководящие должности, для творческих натур это просто потерянное время.
Издержки партийно-общественной работы компенсировались только возможностью много и часто ездить. Именно в те годы Николай Вдовкин близко знакомится с природой Сахалина, Камчатки, Курильских островов, Шикотана. Из-за погодных условий ему не раз приходилось неделями просиживать в каких-нибудь отдаленных поселках "на краю земли", там, где переставала существовать цивилизация, царила дикая, величественная по своей красоте и необузданности северная природа.
Уже в те годы проявился педагогический талант Николая Михайловича, его стремление поделиться знаниями с молодыми художниками, передать им свой опыт и мастерство. Собираясь в очередную командировку по делам выставкома, он набирал группу студентов и вез их с собой в тайгу, на острова, в города. Молодые люди писали этюды, набирались опыта и знаний. Николай Михайлович всегда был рад поддержать талантливых людей, в его мастерской постоянно кто-то жил из начинающих художников.
Много хорошего было в той жизни. Молодость, силы, энтузиазм помогали преодолевать огромные расстояния. Николай Вдовкин часто бывал в Европе, Японии, организовывал там выставки. Но вот с ответными визитами на Дальний Восток художники не спешили. Узнав о географической отдаленности Хабаровска, иностранцы отмахивались, дескать, легче в Сингапур слетать, чем в ваш медвежий угол добраться.
Шли годы, Николай Михайлович с тоской понимал, что драгоценное время, отпущенное ему на творчество, уходит, он буквально физически ощущал, как оно, пронизывая каждую клеточку его тела, истекает, словно вода в песок. Ему все сильнее хотелось сбросить с себя бремя депутатско-партийных и общественных забот и вновь творить, созидать, искать. Это решение потребовало кардинальных перемен, и Вдовкины, оставив налаженный быт, решили уехать на Северный Кавказ, на Ставрополье. Примечательно, что жена, которая родилась и выросла на Дальнем Востоке, поддержала его в этом.
И в 1989 году, простившись с роскошной квартирой в элитном доме, высокой должностью, служебной машиной и прочими благами, сбросив с себя все общественно значимые регалии, Николай Михайлович и его близкие решительно закрывают предыдущую "главу" своей жизни и начинают писать новую — с чистого листа.
Женщина — птица Феникс
Оба деда Валентины Гелиевны — китайцы по происхождению. Дед по маминой линии был скромным сапожником, его расстреляли по доносу за какие-то неосмотрительно сказанные слова. От него даже фамилии не осталось. Дед по отцовской линии был военачальником, звали его Валентином, в честь него ей и имя это досталось. Интеллигентная семья с традициями, с нянечкой и домработницей. Когда деда арестовали, бабушку тоже посадили в тюрьму как жену врага народа, а троих ее сыновей, в том числе и отца Валентины, разбросали по разным детдомам. Отсидев два года, бабушка вернулась домой в Благовещенск. Квартира разграблена, на работу не берут, а главное, нет детей. Она искала их по всей России. Нашла, забрала к себе, вырастила. Позже деда посмертно реабилитировали, а в перестроечные времена Валентине удалось даже прочитать протокол допроса бабушки и дедушки. Она читала его и, казалось, волосы шевелятся от ужаса.
Сама Валентина родилась в Комсомольске-на-Амуре, в семье простых людей. Мама работала в оранжерее, отец — на заводе. Тем не менее гены предков проступили в маленькой девочке, которую тянуло к прекрасному, к искусству. В детстве она любила рисовать, мечтала стать архитектором. Ближайший архитектурный институт был в Новосибирске, далеко и накладно для небогатой семьи. Поступила в родном городе в политехнический институт на специальность "Литейное производство". Проучившись года три, заболела и ушла в академический отпуск с мыслями о дальнейшем восстановлении.
Устроилась временно в художественный музей служителем. Там произошла ее встреча с замечательной женщиной — Ариадной Александровной Поповой, искусствоведом из Севастополя, очень увлеченным профессией человеком. Она так проводила экскурсии, так образно и ярко рассказывала о художниках и их творчестве, что Валентина слушала ее, затаив дыхание. Заметив интерес девушки, Ариадна стала приобщать ее к своей работе, просила подбирать нужные репродукции к лекциям, а через год предложила самостоятельно проводить экскурсии. Валентина испугалась, но решила попробовать. Получилось! А когда Ариадна Попова привлекла ее к чтению лекций, литейное производство было забыто окончательно.
В 1974 году судьба познакомила ее с Николаем Вдовкиным. Он на тот момент приехал в Комсомольск-на-Амуре по работе. С друзьями зашел в музей и, увидев Валентину, решил написать ее портрет. Пригласил позировать. Она согласилась. И хотя портрета своего девушка так и не получила, никогда не жалела о том своем согласии. С тех пор они вместе, вот уже 35 лет.
После того как Николай закончил работу на монументе Славы, они вместе уехали в Хабаровск. Жили в недостроенной мастерской, холодном помещении без элементарных удобств. Николай с друзьями работал до глубокой ночи, Валентина помогала лепить, что-то красить. Мужчины потом спали почти до полудня, а Валентине рано утром нужно было бежать на работу. Николай пожалел молодую жену, заставил уйти из музея в свою мастерскую оформителем. Потом родилась Катя.
Валентина растила маленькую дочь, помогала мужу в работе и училась заочно в университете на худграфе. Пока сдавала экзамены, за Катей присматривали студенты. "Вот и вынянчили художника", — улыбаются родители.
Кате было годика четыре, и у нее кто-то поинтересовался, станет ли она художником? Малышка отрицательно покачала головой. А почему? Катя пожаловалась, что у ее родителей-художников нет ни выходных, ни праздников, ни отпусков, да и денег, по большому счету, тоже нет. Зная позицию дочери, родители никогда не заставляли ее рисовать. Правда, когда Валентина ткала гобелен, девочка сидела рядом и вилочкой прибивала ниточки — ей нравилось. Николай Михайлович занялся эмалью, она — тоже.
У них очень удобный и уютный домс огромными затейливыми окнами и веселой винтовой лестницей, где у каждого члена семьи есть уголок для занятий по душе. Здесь солнечные лучи свободно скользят по просторным стенам и отсвечивают на глянцевых обложках многочисленных буклетов и авторских книг. Здесь шумно пыхтит чайник, тонко звенят чашки за гостеприимным столом и задумчиво потрескивают дрова в камине. Но дело не в рабочем кабинете, не в заполненных редкими книгами столах и книжных шкафах, и даже не в огнедышащей муфельной печи, у которой по очереди трудится все семейство. Дело в особой атмосфере этого дома, построенного творческим воодушевлением и любовью необыкновенных людей, умеющих заключать красоту в расплавленный металл и краски.
Творческая работа, обустройство дома и его содержание — обычно мужские заботы, а вот задача сохранить его, уберечь от проблем, раздоров и холода выпадает на плечи женщины. Это очень трудно, признается Валентина Гелиевна, а когда твой муж — гений, бывает порой просто невыносимо! В ее словах о гениальности мужа ни тени иронии, ни намека на экзальтированность. Это спокойная констатация истины, в непреложности которой она убедилась за совместно прожитые годы. Муж-гений — редчайшая участь!
Что помогло ей перенести все особенности жизни с необычайно одаренным художником, человеком ярким, увлеченным, широким, порой непредсказуемым? Любовь! Та самая, что выпадает не всякому. Та самая, что и в огне не плавится и в воде не тонет, что способна озарить годы жизни светом прощения, доброты и понимания. А еще нужно терпение, утверждает Валентина Гелиевна, и женская мудрость, добавляют те, кто ее знает.
Семья Вдовкиных — это тот самый случай, когда муж и жена живут общностью интересов, совпадением вкусов, взглядов, привычек. Когда сходятся в единой плоскости интеллектуальные и человеческие качества, когда выбрана одна дорога, по которой много лет они идут вместе, какой бы извилистой и неровной она ни была.
Эта необыкновенно притягательная и яркая пара подарила людям огромное количество замечательных произведений, которые украшают национальные галереи и частные коллекции многих стран мира. Каждая работа притягивает взгляд, порождает работу мысли, будоражит чувства и мысли. А еще Валентина и Николай Вдовкины создали на Кавказских Минеральных Водах школу горячей эмали, в которой щедро делятся со всеми желающими секретами своего мастерства.
Казалось бы, любой художник мог бы померкнуть на фоне столь выдающегося художника, как Николай Вдовкин. Но Валентине Гелиевне удалось выйти из тени своего блистательного супруга и, занимаясь тем же видом творчества, сказать в искусстве свое слово — самобытное, громкое, запоминающееся. Это лишний раз свидетельствует о многогранности ее таланта и силе характера. Она создала свой удивительный мир, рожденную в огне красоту. Ее работы выставлялись в Венгрии, Италии, Германии, Франции.
На новом месте
На Ставрополье Вдовкины поселились в ничем не примечательном селе Побегайловке Минераловодского района, единственным достоинством которого была близость аэропорта и железнодорожного вокзала. Купили небольшой участок с залитым под строительство дома фундаментом, потом возводили и обустраивали его более десяти лет.
Вдовкины не сразу прижились на новом месте. Долго привыкали к людям, к здешнему менталитету, особенно Валентина Гелиевна, уроженка Дальнего Востока. Северные люди другие: несколько безалабернее, простодушнее и щедрее. Предки многих из них были ссыльными, ценившими не материальные блага, а свободу, надежность и крепость человеческих отношений. Николай Михайлович вспоминает, как на перекладных добирался вместе со студентами и коллегами до Южного Сахалина. Водители огромных тяжелогрузных самосвалов и разбитых полуторок везли их по бескрайним малолюдным просторам, делились нехитрой трапезой и даже не помышляли об оплате за проезд. Другое дело Кавказ, где не предложи водителю деньги за проезд, обид часто не оберешься.
Начинать жить и работать заново трудно. Рассчитывать во всем приходилось на себя, свои силы и старые связи в Европе. Брались за монументальную роспись, витражи, станковую живопись. Устраивали одну выставку за другой, в основном за границей. Эмаль — занятие дорогостоящее, затратное, произведения не всем по карману, особенно в провинции. Спроса на эмали в России практически нет, покупатели здесь находятся редко. Приходится выставляться в основном за рубежом, где и расходятся по всему свету удивительные эмали Вдовкиных.
Николай Михайлович расписывал кисловодский Свято-Никольский собор, затем Покровский собор в Минеральных Водах, другие храмы. Уникальные иконы из эмали, неповторимые по красоте и глубине содержания, украсили молитвенные стены. Ни дождь, ни зной, ни мороз никогда не омрачат их сияние — они вечные.
На вопрос, верующий ли он, задумывается лишь на мгновение: "По-настоящему неверующих людей нет". И он, воспитанный атеистом, входя под своды храма, осеняет себя крестом, с большим уважением относится к церковной службе, к православным традициям. Николай Михайлович любит и знает русское церковное искусство, иконопись.
Село Побегайловка Минераловодского района, благодаря знаменитым симпозиумам Николая и Валентины Вдовкиных, теперь считается эмальерным центром Юга России, хорошо известным и за рубежом. Каждый год сюда со всей России, из Германии, Венгрии приезжают маститые или начинающие художники, чтобы обменяться опытом работы с горячей эмалью, поговорить с людьми, близкими по духу, поучиться новым техникам. Здесь их радушно встречают, обеспечивают ночлегом, питанием. А потом выдают краски, медь, включают специальную муфельную печь для обжига, сжирающую по тысяче долларов в месяц, и дают возможность творить.
Гости почти неделю живут в доме у Вдовкиных, благо он большой и удобный, слушают лекции, смотрят фильмы, спорят, обсуждают, становятся к печи и выдают шедевры, поражающие воображение уровнем исполнительского мастерства и разнообразием тем. Мечтают Николай и Валентина Вдовкины организовать на Кавказских Минеральных Водах первую в России галерею эмалей. В этом их поддерживают гости, готовые по окончании "побегайловских" симпозиумов подарить по одной-две работы каждый для будущего музея.
Казалось бы, за эту явно перспективную и интересную идею должны были мгновенно ухватиться и поддержать градоправители. Добавить к перечню достопримечательностей городов-курортов уникальную по содержанию галерею — значит усилить привлекательный имидж Кавказских Минеральных Вод, сделать его еще более притягательным для отдыхающих и туристов — разве не благое это дело! Самое парадоксальное, что галерея в силу инертности и незаинтересованности властей так и не возникла.
Зато Вдовкиным удалось создать два музея в Германии. Один — под Франкфуртом-на-Майне под названием "Старая мельница", другой — близ Кастеля, где под эмаль отдали здание оранжереи. Много залов, два из них — российские, с интересными и яркими экспозициями. В музее много работ семьи Вдовкиных, это радует и печалит их одновременно, так как еще более подчеркиваются наша российская косность и равнодушие.
Воздух творческого созидания, которым дети Вдовкиных дышали с детства, пропитал их сущность, глубоко проник в подсознание, требовал художественного самовыражения. Устоять получилось лишь сыну Николая Михайловича от первого брака, который сейчас живет и работает в Москве. Старшая дочь Настя живет в Румынии, тоже художник.
Эстафету эмальерного искусства подхватила из рук родителей их младшенькая, совместная дочь Катя. В ее работе определяющим стал не только родительский опыт; она много и серьезно училась: пять лет в Пятигорском филиале Абрамцевского художественного училища, шесть лет в Санкт-Петербургской художественно-промышленной академии им. А. Штиглица. Сегодня Катерина Вдовкина живет в Краснодаре. Она тоже художник, занимается эмалями, член Творческого союза художников России, награждена дипломом PАХ.
Говорят, вырастая, дети строят свои семьи по образу и подобию родительских. Не стала исключением и Катя, не пожелавшая расстаться с тяжелым молотом и наковальней, с раздувающимися мехами горна и обжигающей страстью огня. Ее муж Михаил Скворцов — молодой перспективный кубанский художник, занимающийся литьем и скульптурой малых форм, медальерным искусством, экспериментальной работой с металлом, эмалью. Примечательно, что и родители мужа посвятили себя искусству, мать — художник-медальер, отец — художник по костюмам. Теперь они проводят совместные семейные выставки, поражая зрителей разнообразием техник, тем, творческой фантазии. Атмосфера дома Скворцовых очень похожа на атмосферу родного дома Кати, от чего согревается ее сердце.
"Творческий огонь непостижим. Он полыхает внутри художника, дарит ему силу преображения, способную очищать и возвышать". Эти слова, обращенные к Вдовкиным, принадлежат профессору Сергею Штоде, председателю правления Кавминводского союза дизайнеров, директору Железноводского филиала Южного федерального университета. Николай, Валентина и Екатерина Вдовкины давно избрали для себя огонь — негасимый, яркий, освещающий годы жизненного пути, рождающий творческую фантазию и желание творить, которое затем выливается в расплавленное чудо неповторимой по красоте эмали.
Елена Куджева / http://www.blago-mh.ru/issues/20/34_vdovkin.php