В череде далеких и близких исторических событий и имен мы, порой неожиданно, сталкиваемся с отдельным персонажем или эпизодом, которые помогают нам лучше понять прошлое, более точно представить в деталях подлинный смысл минувшего. К таковым персонажам относится и Иван де Шаекк. В 1910 г. в Париже была издана книга Ивана де Шаекка "Зрелища пути: Прогулка вокруг света вместе с Его Императорским Величеством Великим князем России Борисом". Книга была украшена ста гравюрами. Там же, в Париже, в 1914 г. опубликована его книга "Празднества в Сиаме". Великий князь Борис участвовал в этой восточной стране в коронации монарха, проходившей в декабре 1911 г. Книга украшена 91-й гравюрой. В 1916 г. в парижском "Новом журнале" был опубликован дневник Ивана де Шаекка под названием "Курьер войны".
Вызывает сожаление, что очень мало известно о жизни этого незаурядного человека, а его дневники незнакомы русскому читателю. Читателям журнала "Вестник архивиста" предлагаются в изложении переводы последнего по времени произведения Ивана де Шаекка.
Ивану де Шаекку суждено было в 1917–1919 гг. оказаться на Кавказе, где он вел "Дневник одного свидетеля", в котором запечатлены события в Кисловодске, Пятигорске, Ессентуках и Кабарде до августа 1919 г. В 1920 г. этот дневник под заглавием "Большевистская буря" был опубликован в дюжине номеров парижского "Нового журнала". Свидетельства Ивана де Шаекка еще раз возвращают нас к одной из самых трагических и переломных вех нашей отечественной биографии, рождая сложные чувства и мысли. В хаосе кровавых страстей большевистской "пугачевщины" проявлялись не только классовые противоречия, но и столкновения добра и зла, дикости и цивилизованности, верности и предательства, гнусности и благородства.
Отнюдь не сторонними наблюдателями происходившего тогда в России стали горские народа Кавказа, в том числе и кабардинцы, представшие на страницах "Дневника" защитниками жертв насилия и унижения, к какому бы классу или политическому лагерю те ни относились. У моего народа, казавшегося в то время многим "диким" и "отсталым", обнаружился нравственный иммунитет, удержавший его от того, чтобы творить зло под самым высокопарными лозунгами. У него очень прочными выказались понятия верности, долга, справедливости. Если бы подобные страницы нашей отечественной истории были известны многим людям, может быть, исчезли бы иные мрачные сюжеты, сопровождающие восприятия кавказцев и черкесов в нынешние дни.
В дневнике — галерея всем знакомых лиц, череда событий. Отречение и арест царя, жизнь российских столиц, бегство "бывших" на Кавказ, далекий, но ставший близким и часто посещаемым элитой российского общества, жаждавшей обнаружить здесь, на окраине, успокоение и защиту от творимого насилия в центре бывшей Российской империи. Но революция опередила их еще в пути, и когда они ступили на перрон Кисловодского железнодорожного вокзала, то тотчас окунулись в жестокие испытания.
Главным персонажам "Дневника одного свидетеля" с превеликим трудом удалось добраться до Кисловодска. Но в Пятигорске местный Совет вскоре был распущен фронтовиками. В течение нескольких дней власть находилась в руках самых неистовых "максималистов". В ночь с 6 на 7 августа 1918 г. их лидер отправил в Кисловодск вагон с солдатами, чтобы захватить великих князей Бориса и Андрея. Тяжкое испытание выпало великой княгине Марии Павловне, когда солдаты вырвали у нее двоих ее сыновей, дабы отвезти их пленниками в Пятигорск. Повсюду носились слухи об арестах, обысках, расстрелах. "Наше нынешнее существование, – пишет И. де Шаекк, – является лишь цепью постоянных страхов и обманутых надежд... Но вскорости облик улиц Кисловодска полностью переменился в самую лучшую сторону. Развязные солдаты, мародерствующие и разнузданные матросы, нарушавшие общественную безопасность и составлявшие постоянную угрозу для бедных обывателей, принуждены таки были уступить дорогу горцам, спустившимся с окрестных гор... Даже простое присутствие кабардинцев в Кисловодске вернуло обывателям мужество и после кровавых событий месяца минувшего защита, даже потенциальная, была достаточной, дабы жизнь быстро восстановила свое течение".
В честь кабардинцев Совдеп, желая привлечь их на свою сторону, организовал вечер в ресторане "Парк". Никогда еще широкая терраса Курзала не видела столького числа людей. Национальные костюмы кабардинцев, спустившихся по этому случаю из своих аулов, придавали особую сочность толпе гуляющих обывателей. Ради "кабардинского вечера" Совдеп даже отменил свой же запрет на продажу и потребление крепких напитков. Но кабардинцы отказались подчиняться приказам большевистского Совдепа и с общего согласия решили покинуть город, разве что предупредив, что если будут продолжаться расправы и реквизиции, они вернутся и положат им конец силой.
Испугавшись потерять своих защитников, той же ночью в кабардинские села устремились многие офицеры и их семьи. Осознавая угрозу, над ними особо нависшую, великие князья Борис и Андрей, к тому времени освобожденные из-под ареста, тоже решили тайно покинуть город и укрыться в Кабарде. Это было сделано не случайно. По всей видимости, великие князья Борис и Андрей прознали о возвращении к себе на родину всадников знаменитой Кавказской туземной конной дивизии. Уже по своей должности походного атамана при Его Императорском Величестве, генерал-майора, великий князь Борис Владимирович хорошо был знаком с этим воинским формированием. Немало о дивизии, несомненно, рассказывал ему и брат — великий князь Михаил, коему, как известно, было суждено стать первым ее командующим. В памяти остались и события лета 1917 г. в Петрограде, куда была призвана эта дивизия в надежде на предотвращение большевистского переворота. Великие князья Борис и Андрей, вероятно, поэтому и надеялись, что возвратившиеся в Кабарду в начале осени 1917 г. воины Северокавказской кавалерийской дивизии спасут их.
Можно добавить несколько слов об этом прославленном воинском соединении. В начале Первой мировой войны в состав российской армии вошла Кавказская туземная конная дивизия, прозванная за неукротимую отвагу "Дикой" и прославившаяся своими боевыми подвигами. Сам факт формирования ее всего через пятьдесят лет после окончания Кавказской войны стал знаменательным событием. Кабардинский конный полк стал в 1914 г. первым на Северном Кавказе национальным соединением, сформированным из добровольцев — кабардинцев и балкарцев Нальчикского округа. Эта инициатива получила положительный резонанс и была одобрена императором Николаем II. Она послужила основой для создания из горцев Северного Кавказа конной дивизии под командованием младшего брата царя — великого князя Михаила Александровича.
В 1958 г. бывший офицер Кабардинского конного полка А.А. Арсеньев в очерке "Кавказская туземная конная дивизия", опубликованном в парижском эмигрантском журнале "Военно-исторический вестник", писал, что судьба российской монархии могла сложиться иначе, а династия Романовых — избежать трагической участи, если бы великий князь Михаил призвал на помощь Кавказскую конную дивизию. Она без колебаний поддержала бы своего боевого командира. Знакомство с многочисленными свидетельствами тех минувших лет дает возможность убедиться, что это утверждение не было голословным. В них ярко описывается уникальный характер взаимоотношений великого князя Михаила, офицеров и всадников Кавказской конной дивизии, их неприхотливый военный быт, верность своему командиру и воинскому долгу.
Отречение государя, а затем и великого князя Михаила от престола смутило и потрясло всех всадников конной дивизии и было встречено ими без энтузиазма. В отличие от других частей в этой дивизии не надели на грудь красные банты. В то время как в российской армии под влиянием революционной пропаганды катастрофически падала воинская дисциплина, росло неповиновение командирам, дезертирство, самовольное оставление боевых позиций, расправы "революционных" солдат над своими командирами, в Кавказской конной дивизии сохранялась стабильная обстановка, твердая дисциплина, верность воинскому долгу, уважение всадников к своим командирам.
Некоторые российские газеты развернули компанию нападок на офицеров и всадников дивизии, которая с первых дней войны, находясь на своем боевом посту, наравне с другими сынами великой России защищала родину от врага. В Музее армии в Париже на почетном месте находится восковая фигура офицера–кавалериста "Дикой дивизии" времен Первой мировой войны как дань глубокого уважения союзников России по Антанте нашим славным землякам.
Но возвратимся к дальнейшей истории Владимировичей на Кавказе. Без особых приключений они достигли аула Кармово. Там беглецы явились к одному из именитых жителей села, кабардинцу по имени Али Шериев. В отсутствие Шериева его жена сперва не захотела принять их в своем доме, но благодаря настойчивым просьбам нескольких офицеров, которых она у себя приютила, в конце концов, согласилась предоставить им убежище.
Великие князья тем временем отнюдь не чувствовали себя в безопасности в Кармово, чьи жители, частью большевистски настроенные, проявили враждебное к ним расположение сразу же, как прознали об их присутствии в селе. Молодые кузены царя рассудили тогда разумным покинуть как можно быстрее это место и отправились в Хабаз, где оставались, укрывшись в бивуаке инженеров, работавших на строительстве моста. Их отъезд из Кисловодска, подготовленный и осуществленный в большом секрете, оставался некоторое время неизвестен для большевистских властей.
Но как только они узнали, что великие князья от них сбежали, тотчас послали вдогонку своих тайных агентов. Эти последние тщетно искали их в Кармове, затем пошли по их следу до Хабаза, где тоже не сумели их настичь. К счастью, великие князья оттуда уехали за несколько часов до прибытия эмиссаров, чтобы укрыться еще далее, в горах, в ауле черкеса Мурзабека Конова, предоставившего им добрый кров и полную защиту. Мурзабек Конов являлся одним из самых влиятельных людей этой местности. Он был последним старшиной селения Коново (Къуэнхьэблэ – ныне Нижний Куркужин) в начале XX в. В 1906 г. ему были отданы в аренду на тридцать лет источники "Нарзан" под горой Эльбрус, известные у горцев под названием "Джылы-суу". Он был награжден золотой и серебряной медалями "За усердие" для ношения на Аннинской и Станиславской лентах.
Великие князья оставались в их уединении более месяца под гостеприимной кровлей Мурзабека Конова, настоящего великана, наделенного не только огромной физической силой, но и доброй душой, живя на манер местных горцев, кушая ягнят, пожаренных на вертеле, и молочные продукты. Мурзабек спешно отправил одного из своих наездников в Кисловодск, где тот с большими предосторожностями добрался-таки ночью до великой княгини, поведав ей подробности отважного приключения ее сыновей.
В Гражданской войне более всего беззащитны простые, слабые люди. Опьяненные утопическими идеями, мы лишь по прошествии целого столетия начинаем прозревать и с ужасом осознавать, что мы натворили, какой мир уничтожили, какое море людской крови пролили, сколько душ своих соотечественников погубили. Мы чуть не потеряли свою Родину. Вот чем опасны максимализм, радикализм, экстремизм, нетерпимость, какую бы окраску они ни принимали, какие бы благозвучные лозунги не выдвигали. Дневник Ивана де Шаекка своими страницами приводит нас к мысли простой, но очень важной, что нет, не может быть свободного общества, без свободы одного человека, без защиты его прав, его достоинств, его жизни.
МАЛЬБАХОВ Каральби Ахмедович – заведующий сектором источниковедения Института гуманитарных исследований Кабардино-Балкарского научного центра Российской академии наук (КБНЦ РАН), кандидат исторических наук, доцент
Полностью материал публикуется в российском историко-архивоведческом журнале ВЕСТНИК АРХИВИСТА. http://www.vestarchive.ru/2013-4/2676-iz-ldnevnika-odnogo-svideteliar-ivana-de-shaekka-lichnogo-sekretaria-velikogo-kniazia-borisa-vla.html