В меняющемся мире менялись и уклад монашеской жизни. О таких переменах свидетельствует прп.Варсонофий Оптински, говоря,что: "те наставления, которые древние преподобные отцы давали новоначальным, в настоящее время можно отнести лишь к монахам высокой подвижнической жизни". Возможно, на такое суждение прп.Варсонофия повлияли материалы, появившиеся после 1905г. и призывавшие монастыри к внешней деятельности. В печати развязалась полемика, в которой приняли участие разные слои населения. Консервативное крыло монашества во главе с архиепископом Никоном (Рождественским), считало, что "внешняя деятельность и благотворительность погубит монастыри", а прогрессивно мыслящая интеллигенция, напротив, считала, что монастыри "должны выйти на службу миру". Как мы видим из истории Советского Государства, позиция последних оказалась пагубной для монастырей-обителей уединения и молитвы.
В июле 1909 г., в Троице-Сергиевой лавре открылся монашеский съезд, целью которого было устроение внутренней монашеской жизни, а.т.ж. монастырского быта. На этом соборе присутствовало около 100 делегатов от монашествующих из разных монастырей и епархий РПЦ. На съезде поднимались самые наболевшие вопросы монастырской жизни, в том числе и вопросы приема в монашество и выхода из него.
С докладом "Нужды современного русского монашества" на съезде выступил архиепископ Никон (Рождественский). В докладе владыка говорил: "Между тем с глубокою скорбию приходится наблюдать, что монашество наше в духовном отношении все более и более опускается. Духовная жизнь гаснет в нем, а без нее и самое монашество теряет смысл"[1]. Анализируя болезни современного ему иночества, архиепископ Никон выделил несколько существеннейших проблем, без исправления которых, по его твердому убеждению, монашество российское ждут очень тяжелые времена. Эти проблемы актуальны и сегодня.
1) Ослабление внутримонастырской дисциплины: "Дисциплина – душа порядка, а порядок – необходимое условие монастырского благоустройства"[2]. Для достижения порядка, как предлагал архиепископ Никон, необходимо вводить в монастыри общежитие как самый благоприятный порядок в достижении монашеских идеалов. Кроме того, по мнению владыки Никона, внутримонастырскую дисциплину ослабевал факт назначения на вакантные должности людей, совершенно не знакомых с монастырской и не прошедших послушнического искуса. Срок прохождения послушнического искуса регламентирован 93 правилом старообрядческого номоканона и должен составлять не менее 3-х лет. Это правило так же регламентирует минимальный возраст для пострига-30 лет. Однако, Поместный собор 1917 г. снизил эту планку до 25 лет. Исключение составили, как и в номоканоне, находящиеся при смерти послушники, а т.ж. к ним присоединились учащиеся духовных школ. На архиерейском соборе 2000 г. планка была вновь поднята до 30 лет. "Настоятель в обители – это должен быть питомец монастыря, монах в душе и по призванию"[3].
2)Восстановление старчества. "Старчество есть самый жизненный нерв истинного православного монашества. Без него невозможно постоянное воспитание духа путем совершенного отсечения своего смышления."[4]. Однако возобновление старчества в качестве послушания, а т.ж. самовольное исполнение этого богодухновенного служения, безусловно опасно, т.к. может вовлечь в погибель не только самого "старца", но и его чад.
3)Бродяги. Для решения этой проблемы предлагалось, чтобы все настоятели монастырей согласились "не принимать в монастырь в число братии лиц, уже поживших в другой обители и самовольно из нее вышедших, не говорим уже о тех, которые изгнаны за какой-либо порок"[5]. Но, к сожалению, к началу революционных перемен данная проблема осталась не решенной. Для этой проблемы было предложено следующее:
А) Проверять вновь прибывшего трудника по специальной межмонастырской картотеке, создание которой планировалось во всех монастырях.
Б) Прежде чем зачислять в послушники, следует кандидатов подвергать экзаменам на знание закона Божия, краткого катехизиса, учения о богослужении, устава церковного, учения о монашестве и краткой его истории.
В) Перед пострижением необходимо послушников подвергать повторному подробному экзамену с присоединением некоторых сведений по истории иночества и православной аскетики или учения святых отцов о борьбе со страстями.
Чтобы дать им возможность подготовиться к такому экзамену, надо устраивать в монастырях беседы, курсы, школы и иметь в монастырях подходящие библиотеки, которыми должны были заведовать исключительно иноки или монахи. Это решение было поддержано и Поместным собором 1917г., в котором он т.ж. обязал монастыри иметь типографии, а т.ж. миссионерские кружки.
4)Недостойные иноки. Отдельно святитель Никон остановился на проблеме таких монашествующих, которые, поправ обеты, являются соблазном для окружающих и вовсе не помышляют об исправлении. "Они составляют тяжкое бремя для всего монашества. Что же делать с такими неисправными иноками?" – вопрошает святитель. Он дает категоричный ответ: "Думаю, что им следовало бы объявить, что так как они давно уже перестали и не хотят быть добрыми иноками, то они лишаются и права жить в обители: пусть снимают с себя монашеские одежды и возвращаются в мир! …Удаление таковых должно быть более упрощенным способом, чем ныне, через увещания и уговоры и через формальный суд консисторий, потому что эти люди сами не хотят оставить теплого места, где у них есть и стол, и кров". Съезд сделал заключение относительно неисправимых иноков: "Доносить на них сначала благочинному монастырей епархии, а он доносит епархиальному архиерею, и после произведенного следствия архиерей своею властью, помимо Синода, лишает монашеского звания и переводит в первобытное состояние". Это постановление было частично изменено Поместным Собором 1917 г. Так, провинившимся монахам должно делать от лица Духовного Собора увещание. Если оно не помогает, Духовный Собор налагает на таковых наказание, сообразное с их проступками. В случае упорного неисправления о таких иноках должно сообщаться епархиальному монашескому совету. Епархиальный монашеский совет – это монашеский суд в последней инстанции. Собор рекомендовал организовать такой совет во всех епархиях. В него входили по одному представителю от каждого монастыря епархии. Решения совета должны утверждаться епархиальным архиереем.
"Монашествующие, совершенно неисправимые в своей жизни, подлежат извержению из иночества, причем необходимо предпринимать всевозможные меры к тому, чтоб эти лица, по извержении из иночества, а равно и послушники, оставившие обитель, не носили духовное одеяние"[18].
5)Пьянство. Для усиления борьбы с пьянством в монастырях съездом было рекомендовано "под страхом строжайшей ответственности обязать всех монашествующих, начиная с настоятеля и до послушника, к полнейшему воздержанию от вина и вообще спиртных напитков", а тех, кто ведет жизнь нетрезвую, не постригать в монашество[14].
В принципе это и есть главные проблемы современного монашества, однако, не стоит думать, что на этом они исчерпываются. Так, Поместный собор 1917г. предложил решение проблем следующего содержания, касавшиеся деятельности монастырей и внутримонастырской жизни;
Прежде всего, Собор высказался против введения широкого выборного начала в монастырях. Решено было, что общим собранием братии выбирается только настоятель монастыря, а остальные должностные лица назначаются по его усмотрению. Духовный Собор монастыря должен иметь только совещательный голос, чтобы не вводить анархию и безначалие. В состав Духовного Собора должны входить: благочинный, ризничий, казначей и эконом монастыря. Братский духовник также должен выбираться братией монастыря, а утверждаться епархиальным архиереем. Настоятели не должны отделяться от братии, и им запрещено было иметь отдельную трапезу. Собор высказался за введение старчества в монастырях и за скорейшее введение во всех российских монастырях общежития. Приоритетным направлением деятельности монастырей должно быть уставное богослужение, совершаемое по Типикону, без всяких нововведений и сокращений.
Самым острым вопросом на Соборе, вызвавшем полемику среди присутствующих, был вопрос о благотворительности и социальной деятельности монастырей. Миряне по большей части предлагали нагрузить монастыри социальной и экономической деятельностью. Проектам не было конца, так что даже сами монашествующие умоляли Собор о пощаде. В частности, епископ Тихон Уральский с горечью говорил: "Каждый из нас старается возложить на монастырь ту или другую тяготу. Есть у нас и просветительные учреждения, и благотворительные, и воспитательные, но монастырей у нас нет. Нами воздвигается новое гонение на святые обители. Люди, незнакомые с этой жизнью, – миряне и белое духовенство – решают вопросы, касающиеся иноческой жизни, а вас, сонма монашествующих, здесь нет"[21]. Миряне пытались навязать монашествующим чисто светскую благотворительность, особенно старался граф Олсуфьев, но Собор не стал обязывать монастыри к широкой внешней деятельности и остановился на формулировке "о желательности различных формблаготворительности", принимая во внимание крайне трудное положение монастырей в сложившейся революционной обстановке.
Сергей Дубинский