Есть места невидимо, но осязаемо запечатленные присутствием Господа. И сколько бы раз не вспыхивали там войны и междоусобицы, сколько бы не воцарялась на святом месте мерзость запустения, там вновь и вновь возгорается молитва, снова и снова размеренно и гулко звенят колокола. Так случилось и с Александро-Невской Зеленчукской Пустынью. Когда-то в этом месте, называвшемся в древних картах Зыхия, Косогия, Скифия, Алания, находился древний город, где была кафедра митрополита. Имя города не сохранилось до нашего времени, но историки утверждают, что по значению он был для Кавказа тем же, чем был Афон для Византии и Херсонес для Тавриды. В 14 веке нахлынули орды Тамерлана, и город погрузился в небытие. Многочисленные строения ветшали и сравнялись с землей, и только три храма победили время. Еще в середине позапрошлого века на их внутренних стенах были видны византийские фрески. Росписи, веками украшавшие стены, постепенно исчезли, но благодаря художнику Императорской Академии художеств Дмитрию Струкову остались зарисовки их очертаний, которые он срисовал, побывав здесь еще до открытия монастыря. Струковым была написана и копия с чудотворной Гребневской иконы Божией Матери, которую казаки города Гребнева подарили Дмитрию Донскому, возвращавшемуся с победой после сражения на Куликовском поле.
"Выше в горы – ближе к Богу"
На горе Кармил жил пророк Илия. В горной пещере блаженный Иероним перевел свод Священного Писания. В горах Иордана жил Иоанн Креститель. Арсений Великий тоже считал, что место монаха - в горах, и колыбель монашества - Синай и Фиваида, Ливан и Афон. Строгая красота гор, убивающая чувственность и суетность, откуда, казалось, потянись, и достанешь звезды, располагает к размышлениям о Вечном.
Афонские иноки знали о существовании древних святынь на Кавказе, и один из них - иеромонах Серафим из Благовещенской келии Хилендарского монастыря - решил создать на месте древних руин монастырь. Он был состоятельным человеком, на Святой Горе имел келью, а келья на Афоне в то время была целым имением. У Серафима были свои послушники, хозяйство, помещения, сады, виноградники, земля. Этот человек, истинный наследник веры предков, продал все имущество и употребил его на возобновление древних храмов и строительство монастыря.
Открытие Пустыни.
Серафим еще с Афона обратился в Синод с просьбой о разрешении ему и десяти инокам: иеромонахам Евгению и Тихону, схимонаху Павлу, монахам Гедеону, Иосифу, Игнатию и послушникам Нектарию, Мартирию, Николаю и Никите – переселиться с Афона, учредить на средства этих монахов при древних церквях на реке Большой Зеленчук, в 20 верстах от ст. Зеленчукской Кубанской области, мужской общежительный монастырь. На устройство пустыни братией было вложено 40 тысяч рублей. "В число означенной суммы иеромонах Серафим представил Преосвященному при своем прошении имевшиеся при нем одиннадцать тысяч рублей для хранения и употребления их в свое время на устройство испрашиваемой обители".
26 мая 1887 года в Святейший Правительствующий Синод поступило представление от Епископа Ставропольского и Екатеринодарского Владимира о том, что иеромонах Серафим просил "разрешения о восстановлении древних храмов" и ходатайствовал "устроить при них, по уставу святой горы Афонской, мужскую общежительную пустынь на такое число братии, какое пустынь сия содержать будет в состоянии своим трудом, без пособия от казны и с тем, чтобы настоятель этой пустыни всегда был избираем из ее же братства. Посвятить таковую пустынь хотят памяти Святого благоверного князя Александра Невского, доблестного защитника православной земли Русской". После встречи с Владимиром Серафим согласился, чтобы при обители была учреждена иконописная школа, которая была необходима Ставропольской епархии. Жители станиц, по словам Преосвященного, были рады готовности Серафима и его братии начать восстановление храмов и устроить на этом месте монашескую пустынь. Некоторые из жителей лично приходили к Владимиру с заявлениями, что они готовы безвозмездно помогать устройству новой обители.
Затем епископ Владимир отправляет в Синод рапорт: "Указом от 9 сентября 1887 г., за № 3029, я уведомлен о состоявшемся 1 июня определении Святейшего Синода об учреждении общежительной Свято-Александро-Афонской Закубанской Пустыни при древних полуразрушенных храмах на реке Большом Зеленчуке и о поручении мне образовать первоначальное братство оной; приведению такого распоряжения в исполнение должен был предшествовать отвод для монастыря той местности, на которой находятся оные храмы, а также и надел из казенных или казачьих земель в размере 522 десятин..."
Расцвет Пустыни
За короткое время Пустынь расцвела. "Для обитания братии, рабочих и богомольцев, а также для богадельни и иконописной школы построено три дома двухэтажных и три в один этаж; для хозяйственных нужд монастыря имеются каменная и деревянная постройки в достаточном количестве: паровая гидравлическая маслобойня, паровые молотилки, мастерские, амбары, сараи, конюшня, каретник, баня и водяная мельница, хутор для скота рабочего и гужевого, пчельник в 120 ульев. Все помещения совершенно удовлетворяют своему назначению, на них потрачено, не считая многих даровых материалов и трудов, - 32 000 руб. В свободное от богослужений время братия занимается работами, сообразно своему умению: изготовлением одежды и обуви, иконописью и разными промыслами, направленными к добыванию средств к жизни, причем по недостатку отведенной земли монастырь арендует землю у Ведомства Государственных Имуществ. Годовой оборот содержания пустыни около 20 000 руб. Богомольцы, посещающие пустынь, упрочивая ее существование добрыми отзывами, оказывают ей и материальную помощь приношениями; число богомольцев во время Великого Поста достигает одновременно от 100 до 1000 душ, все они исповедуются и приобщаются св. Христовых тайн. При пустыни была открыта богадельня для престарелых воинов и иконописная школа", о чем писал С.В. Булгаков в книге "Русские монастыри в 1913 году"
Монашеская жизнь
Незримо текла потаенная монашеская жизнь, людям мирским почти непонятная. Чем они занимались? Попробуем объяснить. Изначально прошедшие огонь отречения от мира, эти люди, неслучайно именуемые "иноками", "иными", "другими", брали на себя неподъемный для обычного человека подвиг духа. Приходили сюда только смиренные, обученные жизненными скорбями прозревать за видимыми делами человеческими незримую Божью волю, люди мощнейшего потенциала веры.
За годы монах научался отсекать десятки страстей, преодолевал изнутри чревоугодие, привыкая оставаться без пищи неделями, борясь со сладострастием и блудными помыслами, уничтожая их в себе, поднимаясь над сребролюбием, тщеславием, унынием... Борьба шла не с деяниями, но с греховными помышлениями, ежеминутно умом и сердцем контролировалось каждое движение души. Постепенно, через годы, по божественной благодати – особому состоянию, укрепляющего человека, стремящемуся к Богу, - к иноку приходило бесстрастие. Ничто земное уже не волновало человека, он достигал состояния, именуемого "пустотой совлечения", родственного буддийской нирване. Но там, где буддизм видит конец, православие – только ступень в постижении Божества.
Достигшего бесстрастия подстерегали новые искушения. Помысел гордыни, говорящий монаху о его личной святости и не отвергнутый волей и разумом, может погубить монашеский труд целых десятилетий. Искушения возобновляются с адской силой, иноку открывается страшный, наглухо закрытый для обычного человека мир дьявольских искушений, мир бесов. Он подвергается ежеминутной опасности впадения в "прелесть", то есть опасности принять явление демоническое за благодатное. Монашеская опытность учит не принимать никаких видений, но сколькие гибли на этих путях, сходили с ума, не выдерживая сверхчеловеческого душевного напряжения. Некоторые останавливались на первых же ступенях, изнемогая от мирских и блудных помыслов. Иночество безжалостно выдавливает слабых духом. Оставались только люди титанической духовной силы.
Некоторые братья после многолетнего проживания в общежитии, уходили на отшельничество. Это был один из самых трудных монашеских искусов, и благословение игумена на него получали единицы, восходя к "исихии", "безмолвию ума", когда слова молитвы Иисусовой очищали ум от суетных мыслей, сердце наполнялось благодатью Святого Духа. Через годы этого подвига происходило зримое чудо: отрезанный от мира человек получал такое устрашающее знание этого мира, что мирские люди называли его прозорливостью. Молитва такого человека творила невозможное.
Следы былого величия
...В Пустыни и сегодня немало келий отшельников. Незаметные, сложенные, как правило, из камня, они почти сливаются с ландшафтом. В некоторых из них сохранились остатки лежанок, печки, причем дымоходы были устроены столь искусно, что дым выходил через расщелины скал далеко в стороне от самой кельи. В настоящее время найдено 60 келий. Иногда в лесах на склонах гор можно встретить изображение креста на деревьях, больших камнях. Кельи отшельников были сложены из камня, были и деревянные рубленные, турлучные, в виде землянок, оборудованные в гротах и пещерах. При них иногда были и огороды, пастбища, сенокосы. Встречались небольшие поселки из келий, соединенных между собой каменными дорожками. Невозможно не удивиться титанической работе монахов, выкладывающих из камня целые террасы, подпорные стенки на крутых склонах.
Восстановление храмов
По желанию начальника области генерал-лейтенанта Я. Д. Маламы "видеть возобновление древних храмов без изменения наружного вида" монахи приступили к основательной реставрации. Строители исправили стены, своды, которые местами обвалились, перебрали крышу, оштукатурили стены внутри, сохраняя уцелевшие фрески. Снаружи смазали швы цементом, произвели побелку известью, установили крест.
После путешествия в монастырь очевидцы писали: "В возобновленном виде храм производит чрезвычайно приятное впечатление… Жаль только, что обитель в устроении иконостаса не удержала древнегреческого стиля, в каком построен самый храм… Нет такого места в храме, откуда бы нельзя было видеть алтаря, богослужебных действий, слышать все - чтение, пение, проповедь; с другой стороны, и все присутствующие в храме на глазах у священника, всякий занимает свое определенное место, не может быть суеты, толкотни, препятствующей молитвенному настроению".
Закрытие обители
Последняя архивная запись о Зеленчукском монастыре относится к 1918 году. Настоятель иеромонах Феофил писал в своем рапорте - "Честь имею донести Духовной Консистории, что 22 января сего 1918 года депутатами станицы Зеленчукской описано все движимое и недвижимое имущество в обители, рогатый скот, лошади и пищевые продукты, окромя церквей, церковной утвари, также братских келий и корпусов, каковые и сдали нам на хранение, впредь до решения Учредительного собрания".
Закрытие монастыря, как и везде, было ознаменовано поруганием святынь и кровопролитием. Местные жители вспоминают, как под Крещение были расстреляны трое монахов. Предавать их погребению было строжайше запрещено, и тела лежали нетронутыми до Троицы и не таял под ними снег… Иконы, сброшенные в кучу, не разрешалось брать под страхом смерти, но девочка Зоя, дочь расстрелянного священника, тайно вынесла икону Святой Троицы...
Обитель в мире безбожия
В 1925 году на территории монастыря был организован интернат для сирот. Назывался он "Нижнеархызский детский дом № 3 имени В.И. Ленина". В это время сгорел второй деревянный этаж трапезной, где размещались братские кельи, уничтожена стена с колокольней, капитальная монастырская ограда. После немало строений монастыря пострадало и во время войны. В 1959 года детский дом закрыли по причине большой отдаленности от населенных пунктов. Полностью он был расформирован в 1963 году. Древняя аланская башня была разобрана во время строительства обсерватории.
Сегодняшний день
Сегодня территория монастыря принадлежит историко-культурному музею-заповеднику, при этом, промыслом Божьим здесь снова возрождается монашеская жизнь. Год назад здесь по благословению Владыки Феофилакта создана приходская монастырская община, и на Ильинском празднике 2012 года верующим был представлен ее руководитель - архимандрит Антоний (Данилов), раньше несший послушание в Северной Осетии. Вместе с Антонием в Пустыне сегодня всего двое насельников - монах Николай и иеромонах Митрофан. Им разрешили пользоваться братским корпусом, косить траву и заготовить дрова на зиму. Однако при мысли, как монахи будут зимовать в полуразрушенном корпусе, становится зябко.
...Прохожу по руинам братского корпуса. В прогнившие дыры на крышах бьют последние солнечные лучи бабьего лета. В окнах нет стекол, на стенах - потеки плесени, царит мерзость запустения. Восстановление - это необходимость снять гнилые крыши, перекошенные столетние рамы, перебрать по камню стены, заменить проваленные в большинстве строений полы. И как строить на гнилом фундаменте? В итоге реставрация обещает быть столь полной, что ее проще назвать "перестройкой". Нужны средства, нужны людские руки…
При этом странно, что православное казачество, те, кто традиционно считается преемниками христианских традиций на Кавказе, кто в моменты лютых испытаний не изменил своему Богу, то казачество, которое к тому же столь часто сетует сегодня на отсутствие настоящего дела, - почему-то глухо к проблемам возрождаемого монастырского подворья. А между тем - это ли не богоугодное дело истинных христиан? Это ли не работа для настоящих мужчин?
Новый настоятель
Маленькой монашеской общиной руководит архимандрит Антоний (Данилов). Ему около пятидесяти. Отец Антоний кажется человеком замкнутым, крайне сдержанным в проявлении чувств, по-монашески скупым в жестах и словах. Насколько можно разглядеть человека за два часа, заметно, что он стремится понять ваш образ мыслей, мотивы поступков, проще говоря, понять, кем вы являетесь. В общении ровен. Такие не бросаются на амбразуры, он не фанатик, в нем ощутимо стремление к разумным и взвешенным решениям, и тем неожиданней раскроется этот человек, когда вы поймете, что каждое сказанное слово или намеченное дело он оценивает с точки зрения соответствия вселенским духовным законам. Это человек бескорыстный, уравновешенный и благоразумный, не склонный размениваться по пустякам.
Будущее
В советском искусствоведении некогда бытовал стыдливый эвфемизм: "архитектурный комплекс данного скита не сохранился". Понимай так, вот взял сам - и не сохранился, надо полагать, не захотел... Здесь, в древнем поселении, недаром названном "Археосом", по-гречески - "старым, ветхим", "не сохранилось", а, точнее, было варварски разрушено столь многое, что всего и не сосчитать.
Но есть и обретения, и это, конечно же, лик Христа на Мцеште. Он смотрит сверху на древнюю обитель, и слова Спасителя, призывающего к Себе всех труждающихся и обремененных, тихо звучат в шуме ветра, который, незримо колеблется в свечном пламени. И вечность, что заброшенные кельи иноческие расписала кровавою киноварью лишайника, вдруг исчезает, мелькнув юркою ящеркой - под тяжесть плит, растворяется блеклой бабочкой в синем кобальте осеннего неба. Мы бессильны и немощны, но недаром сказано, "Сила Господня с нами", а значит, все будет восстановлено. Рано или поздно. Пред Господом вся эта вечность с неизбывными ее временами – слабый дымок кадильного фимиама...
Ольга МИХАЙЛОВА
Фото автора