протоиерей Димитрий Моничев / выступление на епархиальной пастырской конференции 25 сентября 2013
Как же следует причащаться? Во-первых, достойно. "Посему, кто будет есть хлеб сей или пить чашу Господню недостойно, виновен будет против Тела и Крови Господней. Да испытывает же себя человек, и таким образом пусть ест от хлеба сего и пьет из чаши сей. Ибо кто ест и пьет недостойно, тот ест и пьет осуждение себе, не рассуждая о Теле Господнем. Оттого многие из вас немощны и больны и немало умирает" (1 Кор. 11, 27-30). Но что значит достойно? Значит ли это, что необходимо выполнить следующие правила: три дня попоститься, вечером накануне причастия быть на вечернем богослужении, после полуночи ничего не есть и не пить, прочитать молитвенное правило перед причастием, которое состоит из канонов: покаянного ко Господу, ко Пресвятой Богородице, к Ангелу-Хранителю и последования ко Святому Причащению, а также прийти к началу литургии? Это все так, но этого недостаточно. Протопресвитер Александр Шмеман замечает: "Вся суть установленного Святой Церковью приготовления к причастию состоит, конечно, не в том, чтобы человек ощутил себя достойным и заслуживающим причастия, напротив, в том как раз, чтобы раскрылась ему бездна милосердия и любви Божией. Перед трапезой Господней единственное достоинство причастника в том, что он понял и узрел бездну своего недостоинства. В этом состоит начало спасения".
Будем помнить, что когда священник, вознося Святой Хлеб, возглашает: "Святая Святым", Церковь отвечает: "Един Свят, Един Господь, Иисус Христос, во славу Бога Отца. Аминь". Это значит, что никто не достоин, кроме Самого Христа. И причастие не в осуждение бывает тогда, когда верующий подходит к Чаше в осознании своего недостоинства, своей болезни и испорченности, как болящий к врачу. Верующий причащается не потому, что он праведен, а потому, что нуждается в освящении. Часто, придя именно в таком состоянии в храм, причастник, попав на быструю, формальную исповедь, лишается этого благодатного осознания собственной испорченности и ощущает себя достойным причастия. Исповедь, безусловно, необходима, когда порой является единственным препятствием, не позволяющим подойти к Чаше совершенно невоцерковленному человеку, но делать исповедь обязательной для постоянных прихожан совершенно неправильно, особенно на великие праздники после многодневных постов, в течение которых верующие основательно исповедовались. Протопресвитер Александр Шмеман пишет по этому поводу: "C тех пор как причастие мирян за каждой Литургией как акт, вытекающий из их участия в Литургии, перестало быть нормой, и было заменено практикой редкого, обычно ежегодного, причащения, это последнее естественно стало предваряться Таинством Покаяния, т.е. исповедью и воссоединением с Церковью через отпустительную молитву. Но практика эта, повторяю, естественная и самоочевидная в случае редкого, ежегодного, причастия, привела к возникновению внутри Церкви теории, согласно которой причастие мирян, в отличие от духовенства, вообще невозможно без Таинства Покаяния, так что исповедь является обязательным всегда и во всех случаях условием причащения. Я дерзаю утверждать, что теория эта (утвердившаяся преимущественно в Русской Церкви) не только не имеет для себя основания в Предании Церкви, но открыто противоречит церковному учению о самой Церкви, о Таинстве Причащения и о Таинстве Покаяния".
Протопресвитер Александр Шмеман приводит следующую аргументацию. Таинство Покаяния с первых же веков было таинством воссоединения отлученных с Церковью. Первоначальная очень строгая дисциплина допускала только одно такое воссоединение. "Об этом и сейчас еще свидетельствует подлинная разрешительная молитва: примири и соедини его со святой Твоей Церковью во Христе Иисусе Господе нашем (в отличие от второй, латинской по происхождению и неведомой Востоку: и аз, недостойный иерей, властью мне данной…)".
Церковь неотлученных не считала безгрешными, так как само Причащение Святых Таин совершается во оставление грехов. Уже поэтому исповедь не делает нас святыми. Единственным условием Причащения Святых Таин "является членство в Церкви, и обратно, что членство в Церкви осуществляется и исполняется в Причащении Таинству Церкви".
"Превращение исповеди и Таинства Покаяния в обязательное условие причащения не только противоречит Преданию, но его действительно искажает. Оно искажает учение о Церкви, создавая в нем две категории членов, из коих одна – миряне – в сущности, отлучаются от евхаристии, как самого содержания и исполнения своего членства, как его духовного источника. Искажается учение о Таинстве Причащения, которое начинает восприниматься как таинство для немногих достойных и чистых, а не как таинство Церкви грешников, безмерной любовью Божией всегда претворяемых в Тело Христово. И искажается, наконец, само христианское понимание покаяния: оно превращается в некое формальное условие для причастия, и на деле все очевиднее заменяет собою настоящую подготовку к причащению, то подлинное внутреннее раскаяние, которым вдохновлены все молитвы перед причащением. После трехминутной исповеди и разрешительной молитвы человек чувствует себя вправе приступить к Чаше, достойным и даже безгрешным, т.е. чувствует, по существу, обратное тому, к чему ведет подлинное приготовление к причастию".
Возникновению практики превращения исповеди в обязательное условие причащения способствовали три фактора:
- Безразличие к церковной жизни, приведшее к редкому причастию.
- Монашеская практика постоянной исповеди более опытному (не обязательно священнику) лицу. Цель такой исповеди не в достижении причастия, а в исправлении своей жизни.
- Влияние западного схоластического и юридического понимания таинства, когда смысл таинства от покаяния перешел к юридической амнистии властью священника. Протопресвитер Александр Шмеман с горечью замечает: "Изначальное в Церкви различие между грехами, отлучающими от Церкви (и потому требующими сакраментального воссоединения с Церковью), и греховностью (прегрешениями), к такому отлучению не приводящей, западная схоластика рационализировала в категориях, с одной стороны, т.н. смертных грехов и, с другой стороны, грехов обычных. Первая, лишая человека благодатного состояния, требует Таинства Покаяния и разрешения, вторые только внутреннего покаяния. На православном Востоке, особенно же в России (под влиянием латинствующего богословия Петра Могилы и его последователей), теория эта обернулась простым и обязательным, и именно юридическим, сцеплением исповеди и причастия. И подлинно полным печальной иронии следует признать то, что это наиболее очевидное из всех заимствований от латинства так часто выдается у нас за православную норму, а всякая попытка пересмотреть его в свете подлинно православного учения о Церкви и о таинствах изобличается как плод западного, католического влияния" .
Как же часто надо причащаться? Пространный христианский катехизис Православной Кафолической Восточной Церкви отвечает: "О том, как часто следует причащаться Святых Таин, следует заметить, что древние христиане причащались каждый воскресный день; но ныне немногие имеют такую чистоту жизни, чтобы всегда быть готовыми приступить к столь великому Таинству. Церковь материнским гласом увещевает исповедоваться перед духовным отцом и причащаться Тела и Крови Христовых стремящихся к благоговейной жизни – четырежды в год или каждый месяц, а всех – обязательно раз в год (Православное исповедание. Ч. 1, вопрос 90)" . Протопресвитер Александр Шмеман в полном согласии с Катехизисом заключает: "Прежде всего, если желание и практику более частого, в пределе регулярного, причащения мирян следует всячески поощрять, то совершенно очевидно, что было бы духовно неправильно и бесконечно вредно ее каким бы то ни было образом насильственно навязывать. Для причащающихся редко (даже раз в месяц), нужно во всей силе сохранить как норму необходимость исповеди перед Святым Причастием. Причастие чаще, чем раз в месяц, возможно только с разрешения. Разрешение это может быть дано только лицам, хорошо известным, и после всесторонней пастырской проверки в серьезности и правильности их прихода к Церкви и к христианской жизни. В случае (частого причащения. – Авт.) вопрос об исповеди и соотношении между ее ритмом и ритмом причащения должен быть оставлен на благоусмотрение пастыря, с тем, однако, чтобы исповедь оставалась регулярной и совершалась не реже, чем раз в месяц".