Источник публикации: http://www.newlocalhistory.com/content/yurchenko-iyu-yurchenko-nv-g-moskva-fenomen-kon-i-vsadnik-v-povsednevnoy-kulture-kazachestva
Сведения об авторах:
Юрченко Иван Юрьевич – кандидат исторических наук, доцент. В 2005 г. защитил кандидатскую диссертацию на тему "Умиротворение Кавказа: место и роль казачества (этноисторический аспект)" (07.00.02). Доцент кафедры № 002 (история) Московского авиационного института (государственного технического университета) "МАИ"; заместитель директора Межвузовского центра по историческому образованию в технических вузах РФ. Область научных интересов: казачество, военная история, история кавалерии, история оружия и боевой техники, историография, межэтнические взаимодействия, история Северного Кавказа.
Юрченко Наталия Владимировна- кандидат исторических наук, доцент. В 2005 г. защитила кандидатскую диссертацию на тему "Устойчивые мифологемы Восточного Средиземноморья II—Iтыс. до н.э. в истории культурной диффузии на древнем Ближнем Востоке" по специальности 24.00.01 - теория и история культуры (исторические науки). Доцент кафедры № 002 (история) Московского авиационного института (государственного технического университета) "МАИ"; доцент Межвузовского центра по историческому образованию в технических вузах РФ. Область научных интересов: История древнего мира, Восточное Средиземноморье, мифология, этнография, история циркового искусства, казачья джигитовка: история и современность.
Казачья бытовая культура и ее повседневные практики во многом сыграли ведущую роль в формировании всего культурно-цивилизационного пространства Юга России, и в особенности русско- и украинско- говорящих регионов Северного Кавказа: Терской и Кубанской войсковых областей, а также Ставропольской губернии. Ныне в Российской Федерации этот субкультурный ареал включает в себя главным образом Ставропольский и Краснодарский края.
На территории бывшей Терской области оригинальная и уникальная казачья культурная традиция терцев была практически уничтожена в результате ряда "экспериментов" в области национальной политики при советской власти и, в особенности, двух новейших "Чеченских войн" и взаимосвязанных с ними конфликтов.
Одно из главных мест в традиционной казачьей культуре исстари занимало коневодство. Поэтому представляется не случайным тот факт, что если в центральных регионах России со второй половины прошлого века лошадь и культура коневодства стали маргинальным явлением для подавляющего большинства населения и остаются лишь уделом небольшой субкультуры конного спорта и модным развлечением в элитарных кругах, то на Юге России коневодство вплоть до сегодняшнего дня остается частью повседневной культуры и сельского образа жизни.
Процесс освоения Российской империей Северного Кавказа и органичной интеграции его в имперские политические, социальные, экономические и культурные структуры протекал в сложных и остроконфликтных условиях т.н. Большой Кавказской войны XIX столетия. При этом правительственная региональная и национальная политика опиралась на отработанную в течении XVIII– XIX вв. практику т.н. "военно-казачьей колонизации". Именно казачество выступало на Кавказе в качестве своеобразного авангарда военной, политической, экономической и в целом культурно-цивилизационной экспансии Российской империи. В этом многогранном и неоднозначном процессе терские, кавказские линейные, черноморские (позднее - кубанские) и донские казаки выступали активным субъектом военных действий в рамках т.н. "набеговой системы" горцев и российского противодействия ей.
С другой стороны казачество как бы "живым щитом" прикрывало шедших за ним русских, украинских, греческих, немецких и других переселенцев – колонистов, которые осваивали благодатные и плодороднейшие черноземы юга Предкавказских степей. При этом само северокавказское казачество приобретало характерные черты фронтирного субэтноса – зоны активной ассимиляции и аккультурации, служа в этих процессах специфическим "проводником", "осваивателем" синтеза горских культурно-бытовых традиций и их органичной инкорпорации в единое социокультурное и экономическое пространство России. В свою очередь традиционалистские горские общества Кавказа воспринимали через посредство казаков передовые достижения русской, а через нее и всей европейской культуры. Таким образом, именно в казачьей среде складывались адекватные региональной специфике бытовая культура, способы хозяйствования и отрабатывались практики, отвечающие почвенно-климатическим и всем экологическим условиям Северного Кавказа. Эти практики на протяжении четырех столетий формировали традиционную субкультуру северокавказского казачества, а уже затем были интродуцированы колонистами – переселенцами из южных и центральных регионов России.
Основу традиционного казачьего хозяйства на Северном Кавказе первоначально составляло отгонное скотоводство: разведение лошадей, крупного и мелкого рогатого скота, особенно овец, в том числе тонкорунных, а на Ставрополье и верблюдов. В степной части края и на Ставропольской возвышенности скотоводство продолжало доминировать в традиционном казачьем хозяйстве вплоть до начала ХХ в. Обширный статистический материал по состоянию скотоводства, животноводства и коневодства на Северном Кавказе содержится во входящих в ГУКВ отчетах Терского и Кубанского казачьих войск, таких как Всеподданнейший отчет начальника Терской области и наказного атамана ТКВ о состоянии области и войска за 1891 год [1], и другие [2]; о состоянии Кубанской области и Кубанского казачьего войска за 1893 год[3] и другие[4].
На протяжении всей своей истории казаки занимались не только разведением лошадей, но и улучшением их породы интуитивными и эмпирическими методами народной селекции. Главным и самым желанным трофеем для казака были статные жеребцы и кобылы, которых в XVI - XVII вв. зачастую даже вывозили морем из пиратских набегов на турецкие и персидские берега. В результате на казачьем Юге России и в Северокавказском регионе исторически сложились четыре основные породы верховых лошадей: стародонская, затем донская, черноморская, карачаевская и кабардинская, а уже в ХХ в. на этой основе были выведены буденовская и терская.
Постоянная угроза набегов, полувоенный, милитаризованный быт, потребности военной службы, объезда пастбищ и защиты стад, заготовка кормов – все это делало лошадь одновременно и одним из главных "средств производства", основой хозяйственного достатка и основой вооруженной силы казачьих (станичных) обществ.
Казак был исторически и культурно связан с коневодством с незапамятных времен. Уже во времена господства в степи Золотой Орды казачество было неразрывно связано с конным делом. Лихое наездничество: джигитовка, или по-казачьи "молодечество" было "визитной карточкой" казака также как и любого другого степняка – воина и кочевника. Перманентные вооруженные стычки в степи, баранта (отгон скота у враждебных соседей), "походы за зипунами", полукочевой тип ведения хозяйства, загонные охоты – все это стимулировало и развивало на протяжении столетий тесную взаимосвязь казака и его лошади. От этой "команды", своеобразного микроколлектива из коня и всадника требовались четкие совместные взаимодействия, тонкое взаимопонимание на вербальном и тактильном уровне, что определяло высокую индивидуализацию взаимоотношений.
Взаимное знакомство казака и лошади начиналось с самого раннего детства. По обычаю маленького казачонка первый раз сажали на коня уже в четырех- пятилетнем возрасте, так проходила своеобразная инициация будущего казака–воина. А в подростковом возрасте казаку дарили жеребенка – первого своего собственного коня. Такой характер взаимоотношений предполагал высокие и специфические качества, как всадника, так и лошади.
Только быстрый (резвый), выносливый, отлично выезженный, умный и сообразительный, психически устойчивый конь мог стать настоящим "боевым товарищем" казака, его "гарантией" от захвата в плен, а зачастую и спасителем жизни своего хозяина и друга. История Кавказской войны дает нам примеры того, как казачьи кони "дезертировали" к горцам за Линию и отправлялись за своими хозяевами, если те попадали в плен. Лошадь должна была не только обладать хорошими статями, но и отличаться выносливостью, нетребовательностью к условиям содержания, то есть быть способной к тяготам полевой и походной службы, длительное время сохранять боевые качества в условиях бескормицы, зимой, на сложной и пересеченной местности. Поэтому хорошо выезженный и подготовленный боевой конь стоил в среднем в 10 – 20 раз (то есть на порядок) дороже, чем обычная тягловая (упряжная) и даже верховая лошадь [5]. При этом огромное значение имела и нематериальная составляющая – подготовка коня и всадника, индивидуальный характер их взаимоотношений, интимность и уникальность их коммуникации, совпадение характеров и других личностных характеристик. Наиболее полное воплощение и демонстрацию этого единства коня и всадника представляет искусство джигитовки.
На сегодняшний день время, место и причины возникновения джигитовки точно не установлены. Это связано с тем, что джигитовкой занимались кочевые народы, не имевшие письменности. Традиционные навыки верховой езды передавались от отца к сыну и для своего воспроизводства не требовали ни письменной, ни изобразительной фиксации. Такая фиксация элементов джигитовки появилась лишь при контактах с оседлыми народами, которых поражало умение верховой езды кочевых соседей.
Первое упоминание о подобных трюках мы встречаем в древнегреческом (римском) цирке, построенном в 329 году до н.э. в долине между Авентином и Палатином. В перерывах между заездами колесниц там выступали мастера фигурной верховой езды и джигиты из Иберии[6]. Далее мы встречаем в Римской империи уже II в н.э. конных искусников также из Иберии. В 135 г. н.э. после ряда побед в кавказском регионе и столкновения с римлянами Иберийский царь Фарасман II был приглашен для переговоров в Рим императором Адрианом. Спутники же Фарасмана демонстрировали на Марсовом поле свое боевое искусство в конном строю[7]. Это были аланы, приглашенные им как лучшие конники для ведения совместных боевых действий.
После падения Римской империи в V веке н.э. древнегреческие (римские) цирки продолжали существовать в Византии, программа их также состояла из заездов колесниц и выступлений различных штукарей между заездами[8]. Однако выступления конных штукарей в Византии уже не происходят. Мы находим в труде Никифора Грегори за XIII-XIV века н.э. следующие сведения: "В это время в Константинополь по пути зашли люди, которые знали какое-то чудное искусство, и которых никто никогда не слыхал и не видел. Их было не менее 20 человек. Они вышли первоначально из Египта и сделали как бы такой круг, прошедши к востоку и северу Халдею, Аравию, Персию, Мидию и Ассирию, а к западу - Иберию, лежащую у Кавказа, Колхиду, Армению и другие государства, идущие до самой Византии"[9].
Что же демонстрировали египетские гастролеры? Всадник, "поднявшись на лошадь, погонял и на всем бегу стоял то на спине, то на гриве, то на одной из ягодиц, постоянно и смело перебирая ногами, принимая вид летающей птицы. Иногда вдруг соскакивал с бегущей лошади, хватался за ее хвост и неожиданно появлялся опять в седле". Или еще: "опускался с одной стороны седла и, обогнув брюхо лошади, легко поднимался на нее, но уже с другой стороны, и снова ехал."[10]. Все эти упражнения на лошади вполне можно отнести к джигитовке.
Несмотря на то, что джигитовка – слово тюркского происхождения, основными его носителями этого искусства в новое время стали казаки. Видимо, это связано с природным казачьим любопытством. В казачьей джигитовке собраны практически все элементы кавказской и среднеазиатской джигитовки и добавлено много специфически своего.
Сведения об элементах казачьей джигитовки мы получаем уже в конце XVIII-XIXвв. при столкновении европейцев с безудержными русскими "рыцарями"[11], а также при проникновении джигитовки в русский цирк при постановке батальных сцен[12]. Восторженные зрители оставляли описания казачьих трюков в своих мемуарах.
Вместе с этим в качестве официальных документов по истории джигитовки мы можем рассматривать уставы казачьих войск и программы юнкерских казачьих училищ. С одной стороны уставы и программы, да и любая фиксация любого явления культуры сильно его обедняет, тормозит развитие. С другой – только благодаря этим документам мы можем выяснить не только с внешней, но и с технической стороны все нюансы традиционного воспитания казака.
В пореформенной России потребовалось создать систему подготовки кадров для казачьих войск централизованно, а не традиционными методами. Для этого в военных округах по военной реформе 1862-1865 гг. были открыты окружные юнкерские училища. Они были открыты в Оренбурге (1867 г.) для обучения юнкеров Оренбургского, Уральского и Семиреченского казачьих войск, в Новочеркасске (1869 г.) – Донского и Астраханского казачьих войск, в Ставрополе (1870 г.) – Терского и Кубанского казачьих войск. Для подготовки казаков, получивших общее образование в кадетских корпусах, в 1890 г. при Николаевском кавалерийском училище в Санкт-Петербурге была создана казачья или "царская" сотня.
Главное Управление казачьих войск придавало большое значение обучению верховой езде. Однако из-за нехватки опытных преподавателей из числа казаков использовались учителя по европейской вольтижировке, что приводит к взаимовлиянию обоих дисциплин. Даже собственно джигитовка в это время носит название - казачья вольтижировка.[13]
По уставу 1899 г. к обязательной джигитовке относились: "стрельба с коня и рубка чучел", "поднимание предметов с земли", "подъем на коня пешего товарища", "увоз раненого одним или двумя всадниками", "соскакивание и вскакивание на коня на карьере"
К упражнениям вольной джигитовки относились: "джигитовка с пикой", "умение положить коня на карьере", "скачка о двуконь и триконь, пересадкою с одной лошади на другую", "скачка группами", "скачка стоя", "скачка вниз головою", "переворачивание на карьере лицом назад и скачка сидя задом наперед", "расседлывание коня на скаку".[14]
Следующий временной срез казачьей джигитовки мы получаем в книге Г. Рогалева и О. Роге[15], когда вид этого конного спорта пытались возродить в СССР, а именно следующий набор элементов: "Езда стоя", "Толчок в один темп с хватом за переднюю луку из седа верхом", "Толчок в один темп с хватом за заднюю луку из седа верхом", "Уральские толчки", "Стойка из седа верхом", "Поднимание с земли предметов", "Ножницы", "Толчки в темп через двух лошадей", "Езда стоя на двух лошадях", "Езда стоя за всадником", "Толчки в один темп на лошади с всадником", "Подвижная перекладина" (турник на плечах двух всадников), "Оборот вокруг корпуса лошади".
На сегодняшний день казачья джигитовка активно восстанавливается в казачьих землячествах. В 2005 году в России была создана Федерация конного боевого искусства, расположенная на подмосковном конноспортивном комплексе "Фаворит". Проводятся соревнования по джигитовке. Набор обязательных элементов становится все больше и богаче благодаря новым изобретениям и поискам забытых форм энтузиастами своего дела.
Элементы эти были взяты из всех перечисленных выше источников и к ним добавились элементы казачьей джигитовки, развивающейся в среде русской эмиграции после 1917 года[16].
Соревнования по современной джигитовке подразделяются на две группы "А" (владение оружием) и "Б" (вольная джигитовка) по принципу обязательной и не обязательной в царской армии.
Важнейшим, совершенно необходимым условием успешного выполнения упражнений является специальная выездка лошади, от которой в первую очередь требуется прямолинейность движения.
Для исполнения программы группы "А" выдвигаются следующие требования: сокращать до минимума расстояние между мишенями, менять уровень нанесения ударов, стрелять из неудобных положений, научиться проезжать дистанцию стоя на седле, рубить с перехватом или перебросом шашки из правой в левую руку и обратно, рубить и стрелять двумя руками. Для уверенного выполнения всех упражнений всадник должен хорошо уметь управлять конем одной рукой, а в идеале стремиться управлять без повода – шенкелем и уклонами корпуса, что позволит держать оружие в обеих руках. В программу группы "А" входит рубка шашкой, метание ножа, владение пикой, стрельба с коня.
Раздел "Вольная джигитовка" включал следующие упражнения: "стойка на стремени"; "езда, лежа поперек седла"; "казачий вис"; "казачий обрыв"; "стойка вниз головой"; "езда, стоя на седле"; "волочение прямое"; "волочение с оборотом назад (обратное)"; "поднимание предметов с земли"; "ласточка на седле"; "ласточка на стремени"; "толчки с посадкой в седло"; "толчки на две стороны"; "толчки против темпа с посадкой назад на шею лошади"; "оборотная вертушка с кувырком против темпа"; "ножницы"; "уральская вертушка"; "терская вертушка"; "туркменская вертушка"; "уральские толчки"[17].
Используя имеющиеся материалы и ретроспективный метод исследования, можно восстановить быт казачества юга России в области коневодства и военной подготовки в разные периоды, а также установить происхождение каждой составляющей искусства джигитовки.
Таким образом, конь и все конское снаряжение представляли в контексте традиционной казачьей культуры главную и жизненно необходимую ценность, как материальную, так и духовную, мировоззренческую. Образ коня и всадника имел парадигмальное значение, формировал всю феноменологическую очевидность, естественную сущность образа казака. Это обстоятельство, его эмпирическое, интуитивное "чувствование" и иррациональное осознание закономерно отражалось и рефлексировалось общественным сознанием казачества в его традиционной культуре, что нашло свое отражение в языке, песнях, пословицах, поведенческих стереотипах и, разумеется, в искусстве казачьей джигитовки, которая может служить бесценным источником исторического познания и реконструкции образа казака и его лошади.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. РГВИА ф. 330, оп. 61, д. 622.
2. РГВИА ф. 330, оп. 61, д. №№ 915-917,926,927,972,973,997,998,1018-1020 и др.
3. РГВИА ф. 330, оп. 61, д. 936.
4. РГВИА ф. 330, оп. 61, д. №№ 937,939,940,963-965,987-990,1010-1013,1036-1039 и др.
5. К примеру, если обычный строевой конь в XIX в. стоил около 20 рублей, то хороший дончак – до двух сотен. При этом общий рост цен и сокращение поголовья лошадей после 1861 г. и последовавшего упадка дворянских конных заводов приводил к тому, что и в начале ХХ столетия боевой конь оставался наиболее ценным, главным материальным вложением казака в подготовку к прохождению обязательной военной службы.
6. Дмитриев Ю. Цирк в России. М., 1977., с. 25.
7. Меликишвили Г. А. К истории Грузии. Тбилиси, 1959, с. 358. (Dion Cassius., Roman. hist, LXIX, 15).
8. См. Брабич В., Плетнев Г. Цирк в Византии. // Советский цирк, 1960/№5.
9. Грегори Н. Римская история (1204-1341), т. 1, Спб., 1862, с.344.
10. Там же.
11. Казаки в Париже в 1814 году Государственный исторический музей М., 2007., и др.
12. Дмитриев Ю. Цирк в России. М., 1977., с. 60 и след.
13. Козлов В.В. Физическое воспитание в казачьих юнкерских и военных училищах императорской России (1867 - 1917 гг.) // "Военно – исторический архив" №11 (47) октябрь 2003.
14. Электронный вариант Устава 1899 года представлен на сайте казачьего клуба Скраб. http://www.scrab.ru
15. Рогалев Г., Роге О. Вольтижировка и джигитовка. М. 1971.
16. См. Джигитовка казаков по Белу Свету/Составление, научная редакция, предисловие и комментарии, подбор иллюстраций П.Н. Стрелянова (Калабухова). – М.: ЗАО Центрполиграф, 2006.
17. Методика подготовки к соревнованиям по джигитовке КСК "Фаворит" см. http://www.favorit-podolsk.ru/index.php3?id=120