«Вера – это всегда шаг к Нему, это всегда соединение моего человеческого и временного с вечным. И как много я теряю, когда не верю, когда сомневаюсь, когда моё неверие отражается в моих делах».
Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь.
В сегодняшнем Евангелии, в сегодняшнем послании Божием каждому из нас, в сегодняшнем Его голосе, который звучит для моего собственного сердца, для моей души, для моей совести, мы слышим удивительные слова, которые Господь, впрочем, произносит не только к тем, кто тогда оказался рядом с Ним в истории, связанной с болезнью одного ребёнка.
Когда несчастный отец привёл этого ребёнка ко Христу, своего сына, то сказал Ему слова очень горькие, слова, которые эту горечь, впрочем, не потеряли и по сей день. Отец тот говорит Ему: «мой сын очень тяжело болен, и повергается, и бросается то в огонь, то в воду, то в жар, то в холод, падает, его корёжит, он испускает пену, и ничто не может помочь ему». И далее он говорит очень горькие слова упрёка: «я приводил его к Твоим ученикам, но и они не смогли помочь; если что-то можно, сделай для него».
Святитель Феофилакт Болгарский, замечая на это евангельское повествование, говорит: представляю себе, как тогда начали все вокруг роптать, нашли повод: вот, ничего не получается у Его учеников. Если, - говорит, - они видели самые явные чудеса и роптали, то что же тогда началось среди людей?! Тогда все поднялись с шумом: ну, вот, уже ничего и сделать не может.
Но остановлюсь на этих словах. Ученики, к которым приводил этот несчастный человек своего сына – это все мы. Да, иногда слабость нашей собственной жизни, неуверенность нашей жизни, иногда наше маловерие или наша двойственность, наша трусливость или наше лукавство, иногда моя трусость и моя нерешительность может стать причиной, что болезнь вокруг меня, да и во мне самом будет продолжаться, болезнь как неправда, болезнь как мрак. Иногда моя жизнь бывает такой мрачной, что там, где, казалось бы, нужно сказать верное слово, показать добрый пример жизни, а этого во мне нет, мрак остаётся вокруг меня. И для некоторых он становится соблазном.
Да, так и говорят: «посмотрите на этого верующего человека, посмотрите на это собрание, на эту общину, или на этого священника, или на этого епископа, ну, разве что-то можно взять доброго от этого человека, и уж тем более поверить ему?» Народ, который окружал Христа Спасителя, шипел, видя происшедшее. Кто-то для себя говорил: «ну, вот, ничего невозможно исправить». Кто-то для себя говорил: «в этом виноват другой, он виноват; ну, если Он не может исправить, ну, а что я могу сделать?» Мол, останусь таким, каким был.
И Христос на это произносит слова очень острые, слова, которые разделяют человека, открывают его душу, как будто хирургическим скальпелем. И Христос говорит: «о, род неверный и лукавый, до каких пор Я буду с вами?» И говорит Он это о нас всех. О, род неверный и лукавый. Неверие – это всегда самая страшная оступка, которая лишает нас возможности видеть, слышать, жить Богом. Неверие – это всегда шаг назад.
С чего начинается наша дружба с другим человеком? С того, что мы поверили – и это всегда шаг навстречу друг другу. С чего начинается большая любовь, которая потом перерастет и родится в большую семью? Это наша вера – поверив, когда мы делаем шаг навстречу друг другу. С чего начинается подвиг? Это вера – вставать и идти. С чего начинается день? Это вера, что Бог даст нам этот день прожить. Всякая настоящая свобода человека и настоящая его сила начинается с веры. И когда человек верит Небу, тогда земля начинает служить ему. Когда человек не верит Небу, земля становится местом мрачным, ненадёжным, местом, которое рано или поздно проглотит этого человека, схватив его зубами смерти, и поместив во гроб.
Вера – это всегда шаг к Нему, это всегда соединение моего человеческого и временного с вечным. И как много я теряю, когда не верю, когда сомневаюсь, когда моё неверие отражается в моих делах. Господь зовёт меня к молитве, а я не верю в её силу и не молюсь. Господь зовёт меня к любви, а я однажды обжёгся на ней, и теперь не верю в неё, и мне теперь лучше подозревать всех, а ещё лучше всего никого не замечать и жить только для себя. Господь зовёт меня к жизни, а я не верю и не замечаю жизнь вокруг себя. Я только вижу её для себя и внутри себя, но не замечаю её в других. Я не замечаю в других красоту и не замечаю в других ум, я не замечаю в других надежду. Я не замечаю дня солнца, жизни. Я не замечаю Неба. Я вижу только землю и при этом гибнущую. О, род неверный и лукавый, до каких пор Я буду с вами? Я с вами сейчас здесь, но через ваше неверие вы не видите Меня и не слышите Меня.
Тогда этот мальчик упал и начал биться в пене. И любой бы сказал: «да, у него наступил приступ эпилепсии». Этот мальчик был одержим нечистым духом. Христос смотрел на это. И как будто бы безучастно спрашивает у отца, продолжая начатый с ним разговор: «до каких пор Я буду терпеть тебя?». Задаёт ему следующий вопрос: «давно ли это с ним?» «С детства», - говорит. Как будто бы Христос ищет болезнь не в этом мальчике. Хотя страдает он.
А ищет болезнь в его отце, который стал причиной болезни своего сына. И Он продолжает искать эту болезнь в отце. Вспомни, когда ты перестал верить? Давно ли это с ним? Когда ты перестал верить? И потом прямо говорит этому отцу: «сколько можешь верить, веруй». Он упал рядом с сыном. Сын от боли корчился, а отец со слезами – видно вспомнил. Изо всех своих человеческих сил закричал Ему: «Господи, верую, помоги моему неверию».
Да, этот рубикон мы каждый раз переступаем то в одну, то в другую сторону. Временами веруем. А временами и думать об этом не хотим. Временами кажется, что жизнь наша такая верная, правильная, сильная, надёжная, прочная. Но как только что-то в ней случится, мы становимся меньше тени, трусливо прячемся от правды, боимся что-то изменить в своей жизни, со страхом и трепетом бегаем к прошлому, боясь потерять его.
Мы верим и не верим. Потому что вера всегда меняет человека. Она никогда не останавливает человека на одном месте. Вера — это как плавание, это как движение, это как полёт. Она всегда меняет место человека. Вера – это не тогда, когда ты «каким был, таким и остался». Это не вера. Это отчаяние. Это сожаление. Это боль. Каким ты был, таким ты и остался.
Отец кричит: «помоги моему неверию». И Христос повелевает духу выйти из этого мальчика. И тот его стряс, и мальчик упал, как будто бы мёртвый. Мне даже трудно представить себе, что же тогда переживал отец. Вот как будто бы он только сейчас начал верить, как будто бы только сейчас он изо всех своих оставшихся сил человеческого образа сказал себе: «я поменяю свою жизнь, я больше не буду делать этого; Господи, я верю в Твою любовь, и поэтому я научусь любить; Господи, я верю, что Ты простил меня, и поэтому я прощу. Господи, я верю, что Ты – жизнь, и поэтому я больше не буду своими руками удушать жизни своей совести в себе самом, в других». И здесь он видит лежащего в пыли своего сына, совершенно без признаков жизни.
Многие начали там и говорить: «все, должно быть, умер». И перед лицом смерти, в особенности, что же делать? Броситься в её объятия или броситься в объятия жизни? Вот перед лицом всех наших угроз, перед лицом всего нашего очень быстро изменяющегося мира – что же делать? В чьи объятия броситься? Отчаяться, лечь рядом и умирать? Или всё же оторвать взгляд от смерти и поднять голову к Небу?
Мне кажется, тот отец так и сделал. Он хотя и в ужасе смотрел на своего сына, но ему хватило веры поднять голову и посмотреть на Христа с надеждой, с любовью, без страха, без условий, без торга, только с верой смотреть на Него. Христос взял за руку мальчика и поднял его живым, и отдал отцу.
Потом изумлённым ученикам, уже когда они спрашивали наедине: «почему же мы не могли этого сделать, избавить этого мальчика от этого злого духа?», Христос ответил, что «род сей лукавый изгоняется только постом и молитвой». Должно быть, отец стал после этого хорошим постником и горячим молитвенником. Теперь он знал, когда заболел его сын и почему. Теперь он знал, что его неверие стало болью не только для него самого. И пусть никто так не думает: «да, какая разница, как я верую». Есть разница. Мое неверие – это всегда боль в моей семье. Мое неверие — это всегда несчастье для моих родных. И не думай, что это твоё личное дело, это ещё дело тех, кого Бог тебе дал. Неверие, как зловоние, пахнет не только от тебя, но и вокруг тебя серой, как адом. Род сей лукавый изгоняется постом и молитвой.
И эти слова в наступающую новую неделю Великого поста, который, впрочем, так быстро истощается и так быстро проходит, пусть для каждого из нас станут вдохновением к нашему признанию, как у этого отца: «верую, Господи, помоги моему неверию».
Пусть это время станет для каждого из нас попыткой – надо все же взяться за себя и поменять то, что все еще проклятым прошлым действует в настоящем. Надо стать больше, чем тень, и ярче, чем тьма, чтобы и вокруг тебя не усмехались над Христом, когда на тебя смотрят, и ты ничего не можешь с собой сделать. Ну, а что ты можешь тогда сделать с другими, если сам ты какой же?
Молитва отца пусть будет и нашей с вами молитвой о том, чтобы Господь укрепил нашу веру, укрепил в нас нашу надежду. Подарил нам в дар нашу веру. Чтобы, если мы и потеряли ее когда-то, или отвернулись от нее когда-то, возвратились к тому месту, где ее потеряли. И через свое покаяние, и через свое исправление подняли ее, и обняв, взяли к себе. Верую, Господи, помоги моему неверию. Аминь.