«Мужество мытаря в том и заключалось, что, может быть, как никогда в своей жизни он жаждал любви Божией, чтобы Господь простил его. И знаменем этого прощения стало то, о чём сказал Спаситель в этой притче: что мытарь вышел из храма более оправданным, нежели фарисей».
Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь.
Время очень скоротечно. И мы это замечаем по разным обстоятельствам, и не только глядя на собственное отражение в зеркале, оглядываясь вокруг себя, замечая изменения времен года. Но ещё мы это замечаем от особого усердия Церкви-матери по отношению к каждому из нас. Она по-матерински напоминает нам о самых важных обстоятельствах нашей жизни, она напоминает нам о самой сути жизни, она заботливо подготавливает нас к встрече с Богом.
И сегодняшний воскресный день – это первый из воскресных дней, которых ещё будет не один, готовящих нас к началу Великого и спасительного поста. И сегодня мы слышим чтение Евангелия, в котором Господь рассказывает нам притчу о мытаре и фарисее. Начиная мало-помалу, Церковь готовит нас к тому, как должно правильно устроить свою внутреннюю духовную жизнь, правильнее сказать, она подаёт нам внешние знаки, ориентируясь, на которые мы можем заметить и свои собственные изменения.
Итак, притча, которую сегодня Спаситель рассказывает Своим ученикам: два человека вошли в храм помолиться. Святитель Феофилакт Болгарский замечает, определяя это слово как особенное: «вошли в храм», дословно этот перевод означает «поднялись». Да, действительно храм всегда находится на возвышении.
Но подняться в храм – это не просто преодолеть физическую дорогу, особенности, это ещё и оторвать себя хотя бы на какое-то время от прежней жизни. Подняться – то есть стать выше над теми условностями, обычаями, которые есть в нашей собственной жизни. Прийти в место общения с Небом, как бы взойти на небо. Молитва всегда возвышает человека.
Всегда, когда человек в молитве обращается к Богу, то многое во мгновение начинает в этом человеке меняться. И чтобы эти изменения принесли добрый плод, поразмышляем о том, что было дальше. Когда же эти два человека вошли молиться в храм: один – мытарь, сборщик подати, другой – фарисей, человек, который строго следовал предписанию закона, то тогда Господь говорит о том, о чём они молились.
Фарисей встал перед алтарём Божиим и говорил, перед святилищем: «благодарю Тебя, Господи, за то, что я не такой, как другие, грешники, прелюбодеи, воры. Я молюсь, я пощусь, как предписано законом, я совершаю десятину. Благодарю Тебя, что я не такой, как другие, или как вот этот мытарь». Тот же мытарь, который стоял в том же небе, в том же присутствии Того же Бога, не смел поднять, как пишет, описывая эту притчу, евангелист, глаза к небу, и только бил себя в грудь со словами: «Боже, милостив буди мне грешному». (Лк 18:10-13). И молитва одного, и молитва другого.
Да, действительно, общение с Богом – это всегда общение очень прямое, это общение всегда очень искреннее, это общение, что называется, из глубины своего собственного сердца. И в молитве врать невозможно. И в молитве ты говоришь то, из чего ты состоишь, из чего состоит твоя собственная жизнь.
И вот молитва фарисея начинается так удивительно и так верно – с благодарности к Богу. Говорит: «благодарю Тебя, Боже». Хотя бы этой фарисеевой молитве научиться – благодарить Бога. Благодарить Бога за все в своей жизни. И дальше если бы он эту молитву продолжил словами: «благодарю Тебя, что Ты меня сохранил от зла, что Ты бережёшь меня от ненависти, что в моём сердце Ты сохраняешь веру. Благодарю Тебя за любовь, которую Ты мне даришь, а ею я делюсь с другими, как умею». Если бы он продолжил эти слова, молитва эта приобрела бы бесценный характер.
Но дальше, боримый осуждением и нелюбовью к другим фарисей говорит: «и благодарю Тебя, что я не такой, как другие грешники». При всякой похвале, а дальше он произносит эти слова похвалы своей собственной жизни, когда ты приписываешь благое дело себе, а не делаешь его достоянием Божиим, то ты воруешь у Бога Его милость, которую, впрочем, Он не подаёт. Но, самое страшное, ты, приписывая себе то, что принадлежит Богу, отвергаешься от Него, отрицаешься от Него.
Об этом размышляет и Златоуст. Когда ты себе приписываешь то, что даёт тебе Бог, тогда ты не имеешь в Нем нужды. Судить других людей, замечать их грехи и пороки, судить других людей, замечать их несовершенства и слабости, и, при этом, восхвалять себя самого, говоря, что «я этому не принадлежу» - опасное положение, тяжёлое положение. Как, если бы встать на край пропасти, и все ещё, стоя на этом краю пропасти, думать, что ты стоишь твёрдо и непоколебимо.
Фарисей, хотя и произносил слова правдивые о том, что он поступает правильно и всё исполняет по закону, однако же в этой правде лукавил, приписывая себе то, что дано ему от Бога. Фарисейство – это тогда, когда таланты, возможности, когда силы, которыми мы обладаем, мы, приписывая себе, распоряжаемся ими так, чтобы делать их предметом похвалы нас самих. Когда ты не любишь других людей лишь только потому, что они грешат не так, как ты. Это фарисейство очень часто так, как ржавчина, как дурное движение воздуха, как грязь вкрадывается в наши сердца и в наши души.
Восходя в храм, поднимаясь в это пространство Неба, как часто наше сердце бывает наполнено осуждением, ропотом, гневом, даже пренебрежением к другим людям. Даже к такому человеку, который, проходя мимо в храме, заденет меня своим плечом, или встанет передо мною и будет кланяться истово. А во мне всё будет возбухать от ненависти, от раздражения, потому что нелюбовь не видит души, она замечает только внешнее – каков, какова. Молитва фарисея тоже была молитвой. И Бог, слыша её, сегодня показывает нам её, изображая, впрочем, как думаю, многие из нас могут почувствовать не только того фарисея в том храме.
Мытарь же, человек, который видел только свои грехи, хотя, впрочем, многое, что в жизни видел. Его работа, его должность обязывали встречаться с разными людьми. И в свой адрес слышать разные пожелания. Его работа заставляла нередко других делать несчастными, а лживых и лицемерных как будто бы счастливыми.
Всё это понимая, находясь в пространстве Неба, он только выбивал из себя то, что кажется ему, как заноза попала в душу и сердце – выбивал из себя свои грехи. Боже, милостив будь мне грешному. Он не искал оправдания для себя. Он не сравнивал себя ни с кем. Хотя, наверное, как сборщик податей мог бы, конечно, и на этого фарисея взглянуть и припомнить ему многие вещи. Но он не смотрел вокруг себя. Изо всех сил он старался разглядеть самого себя.
Да, это, пожалуй, самое сложное, с одной стороны, и самое благодатное, с другой стороны. Разглядеть себя самого, не сравнивая с другими. Разглядеть себя не так, чтобы ты сказал: «да, я получше, а я вот этого не делаю, а вот этот; да нет, у меня всё получше, по-другому жизнь, не то, что вот у него». Разглядеть себя – это значит увидеть в себе источник своей боли, увидеть в себе свой собственный грех и не обвинять в этом никого другого, кроме как себя самого.
Увидеть себя, ужаснуться и изо всех сил молиться: «Боже, милостив буди мне грешному». Увидеть свои собственные грехи, которые как будто бы приросли к твоей совести, к твоей жизни, как будто бы стали второй твоей одеждой. И ты уже как будто бы её не замечаешь, ты ее даже не снимаешь с себя, постоянно носишь на себе, ветхую и грязную, а сверху надевая лицемерное смирение или глупую похвалу, думая, что этим ты скроешь этот грех, который въелся в твою жизнь.
Молитва мытаря – это молитва человека смелого, очень смелого и решительного. Ведь посмотреть на свою собственную жизнь – нужно много мужества. Да, посмотреть на свою собственную жизнь, не становясь на плечи других, не становясь на грудь других, не приподнимаясь над другими, посмотреть на самого себя честно и откровенно, оставшись наедине с Богом, и увидеть всю свою собственную жизнь. Мытарь не только увидел её, он ещё и поверил, что только милость Божия, только любовь Бога может изменить эту жизнь. Только Его любовь может простить то, что невозможно выпросить прощение никакими делами.
Да, важен и нужен пост. Да, важна и нужна милостыня. Но без надежды на Бога, без любви к Нему всё это станет совершенно не действующим в моей жизни, как медь звенящая. Мужество мытаря в том и заключалось, что, может быть, как никогда в своей жизни он жаждал любви Божией, чтобы Господь простил его. И знаменем этого прощения стало то, о чём сказал Спаситель в этой притче: что мытарь вышел из храма более оправданным, нежели фарисей.
И всякий, возносящий себя, смирится, и всякий, смиряющий себя, будет вознесен. Смиряющий себя – это видящий пустоту своей жизни, ищущий Бога. И он найдёт Того, Кого ищет. И Бог сделает его местом Своего присутствия, Своим небом, которое станет местом возвышения.
Мы сейчас за Божественной литургией будем молиться. И, конечно же, невозможно, молясь, не вспомнить людей, которые прикасались к нашей жизни, или к которым прикасались мы. Сегодня, вспоминая молитву и фарисея, и мытаря, может быть, наберемся мужества, и не будем хотя бы сейчас и здесь замечать других, и рассматривать их собственную жизнь.
А, как мытарь, вспоминая имена этих людей, каждый раз будем бить себя в совесть: «Боже, милости будь мне грешному». Этого человека я обидел. А на этого обиделся, и не могу простить. Из-за меня этот человек споткнулся в своей жизни. Из-за меня этот человек потерял надежду. А этот человек – веру. А этот человек теперь не может больше любить, потому что из-за меня любить ему стало так больно и горько. Боже, милостив буди мне грешному. Мои родители, мои учителя и мои наставники, конечно, могли бы гордиться мною, если бы не видели моей жизни. Боже, милостив буди мне грешному. Моя молитва и моя жизнь, они, в Твоих, Господи, руках. Господи, дай мне Своей любви и Своей бесконечной милости. Прости меня, Господи. Боже, милостив буди мне грешному. Аминь.
25 февраля 2024 года. Спасский кафедральный собор Пятигорска