«Когда Христос говорит Иаиру: «не бойся», Он то же самое говорит и мне, и каждому из нас. Не бойся, только веруй – то есть начни верить в жизнь. И не в том смысле, что если ты будешь верить в жизнь, то ты никогда не умрёшь. Если ты будешь верить в жизнь, то мрак никогда тебя не похитит. Если ты будешь верить в жизнь – это не значит, что ты проживешь 900 или 1000 или 2000 лет, нет. Если ты будешь верить в жизнь – это значит, что ты окажешься в объятиях Того, Кто ее начал, Того, Кто есть причина жизни, в объятиях Божиих. Вот что значит верить в жизнь».
Во имя Отца и Сына и Святого Духа.
Я не хочу в это верить. «Я не хочу в это верить», —говорит иногда человек, которого касаются такие испытания жизни, как, к примеру, сегодняшнего отца Иаира, когда ему говорят, что у него умерла дочь. Я думаю, что эти слова: «я не могу принять это» - часто бывают частью нашей жизни.
Христос услышал просьбу Иаира, чтобы прийти и помочь его надежде и исцелить его дочь, и вместе с ним идёт к нему домой. И по дороге встречает женщину, время страдания которой совпадает с временем жизни этой девочки. Девочке было 12 лет, а эта женщина 12 страдала кровотечением. Те 12 лет жили радостью. А эта столько же бесконечной болью. Она, как мы слышим из Евангелия, прикасается к Спасителю и верит, что, как только прикоснётся к Нему, исцелится от своей болезни.
Но, что значит верить, что исцелится от своей болезни? Ведь за этим стоит не просто уверенность – вот я сейчас прикоснусь, и все пройдёт. За этим стоят 12 лет жесточайшей внутренней борьбы, жесточайшей борьбы. Мы из Евангелия знаем, что она истратила всё своё имущество на то, чтобы исцелиться, и никто не мог ей помочь. Но она не отчаивалась, и уж точно знала, что не какая-то сила, которая она как бы ухватит за руку может ей помочь. Все 12 лет она менялась.
Мы не знаем источника, то есть причину её болезни. Но знаем точно, что всякая болезнь есть последствие греха. Ещё первые люди болели после того, как были изгнаны из рая из-за нарушения заповеди Божией. 12 лет она боролась в себе: быть может, она кого-то так и не могла простить долго, быть может, она на кого-то очень сильно обиделась, быть может, её кто-то обидел, и она жила с этой болью. Мы не знаем. Но знаем, что она решилась.
И она решилась не просто прикоснуться. Она сказала себе: «если я прикоснусь к Нему, я поменяю то, что до сих пор не могла поменять». Ток крови её остановился. Как и Христос. И завязался разговор, когда Он спрашивает: «кто прикоснулся ко Мне?». Апостол Пётр Ему говорит: «ну, о чём Ты спрашиваешь? Посмотри, сколько вокруг людей, и они все к Тебе прикасаются, они все теснят нас. О чём Ты говоришь?»
А здесь же ещё вот он, этот самый отец, который смотрит на всё происходящее, а внутри уже считает минуты жизни. И здесь какой-то разговор. И одна – верует, и другой – надеется. И Христос – посреди них. Тогда женщина объявляет себя. И Христос говорит ей: «иди, вера твоя спасла тебя, иди в мире». Значит точно, что-то в жизни было её не мирно. Оттого она и кровоточила все эти годы.
Кстати, на это бы нам с вами обратить внимание. Когда в моей жизни что-то бывает не мирно, сердце и душа кровоточат. Когда вдруг мы говорим сами себе: «да, что ж, вроде бы всё и хорошо, да не радостно, да не спокойно, да не мирно». Не мирно оттого, что с кем-то мы бываем не мирны, с Самим Богом из-за своих дел, которые мы так и не хотим изменить на лучшие.
Впрочем, пока там этот был разговор, и пока радовалась эта женщина, и пока все удивлялись, а кто-то сомневался. Что бы там не было – времени прошло много. Так, что даже слуга Иаира пришёл из его дома и принёс печальную весть: «не тревожь больше Учителя, твоя дочь умерла». Я не хочу в это верить. Невозможно поверить в это. И Христос на испуг этого несчастного отца говорит ему: «не бойся, только веруй».
И вот здесь нам с вами очень важно разобраться: верить во что? В то, что реальна смерть? Верить в то, что реально мы однажды расстанемся друг с другом? Невозможно верить во что? Невозможно верить в то, что реальна жизнь, и в то, что мы будем жить вечно. Думаю, чувства этого Иаира каждый из нас может понять, когда теряет дорогих людей.
Я не могу поверить, что я потерял свое, мое. И первая боль, которая случается, когда ты слышишь эти вести, чаще всего звучит, хотя и не озвучивается, но именно так: «а как же я? а как же моя любовь? а как же моё? я?» Не мысль о том, что этот человек и его душа теперь в объятиях вечности. А как же мы? А как же я? Впрочем, многократно, когда мы начинаем диалог с Богом, диалог с Небом, мы нередко так и говорим: «я сделаю, если Ты мне сделаешь». Вот этот человек, который мне дорог, мне нужен, если он будет со мной, тогда я всё, что хочешь, Господи, лишь бы только я своё получил. Я.
Впрочем, в этих самых страшных словосочетаниях: «я не хочу верить» - я – опять становится на первое место. Если бы ты научился не верить смерти. Вот если бы ты научился не верить в то, что смерть всесильна. Вот если бы ты научился не верить подлости, не верить лжи, не верить жестокости, не верить обману. Если бы научился не верить мраку, тогда бы он не нападал на тебя.
Чаще всего на это мы говорим: «в это трудно поверить, ну, что ж, так». Мы верим обидам, потому что сами обижаемся. Мы верим ненависти, потому что сами можем ненавидеть так, что с нами не вздохнуть рядом и не выдохнуть. Мы верим жестокости, потому что сами бываем жестоки. Мы верим неправде, потому что сами бываем неправдивы, врем. Мы не верим в жизнь чаще, чем верим в смерть.
Когда Христос говорит Иаиру: «не бойся», Он то же самое говорит и мне, и каждому из нас. Не бойся, только веруй – то есть начни верить в жизнь. И не в том смысле, что если ты будешь верить в жизнь, то ты никогда не умрёшь. Если ты будешь верить в жизнь, то мрак никогда тебя не похитит. Если ты будешь верить в жизнь – это не значит, что ты проживешь 900 или 1000 или 2000 лет, нет. Если ты будешь верить в жизнь – это значит, что ты окажешься в объятиях Того, Кто ее начал, Того, Кто есть причина жизни, в объятиях Божиих. Вот что значит верить в жизнь.
И когда они идут с Иаиром домой, только можно себе представить – о чем думал отец. Рядом с ним идёт Учитель. Должно быть, при Нём он и не стеснялся, он плакал и горевал, потому что любил. Но пока шёл к своей дочери, о которой услышал, что она умерла, даже, наверное, не шёл, а бежал.
Всё это время поглядывал на Учителя, и все же верил в жизнь. И не в то, что там ошиблись, и не в то, что она действительно умерла. Нет, он верил в жизнь в другом смысле. Благодаря вере он вспоминал яркие, светлые минуты своей жизни, за которые мало-помалу, должно быть, начал благодарить Бога. Эта была жизнь и жизнь была такой счастливой. И это не означает, что теперь началась жизнь мрачная и унылая, нет. Это означает, что жизнь, та, которая была вместе с дочерью, и теперь, и потом, она всегда будет вместе с Богом. Всё в Его руках, и в Его руках живы все и всегда.
Впрочем, когда они пришли домой, они увидели, что девочка умерла. Все плачут. Христос выгоняет всех. Оставляет только трех Своих учеников. Берет родителей этой девочки и говорит: «не бойся, она не умерла». И смеются над Ним. Да, и знаете иногда этот смех, нет-нет, да, и проскользнёт в собственной жизни. Вот, когда тебе говорят о человеке: «а знаешь, в нем есть ещё что-то хорошее». Что? В нём что-то хорошее? Да, я его знаю тысячу лет. И смеются. И смеются над человеком, над которым легче посмеяться, как над умершим, как над всегда греховным, чем поверить, что в нём еще есть образ и подобие Божие, которые могут стать такими светлыми и яркими. Смеются над этим. - Ха! Горбатого могила исправит.
У нас и пословицы на этот счёт имеются. Ничего, мол, не изменишь – все. Жива? Не смеши нас, умерла. Ему можно верить. Да, не смеши меня, сколько раз я верил этому человеку, и столько же раз он меня обманывал! Его можно простить. Да, о чем ты говоришь! Он нуждается в Страшном суде. Его можно любить. Да, нет, он никогда никого не любил.
И сколько раз, и сколько раз смеялись не только те родственники Иаира, сколько раз и мы насмехаемся над тем, что что-то можно изменить, даже нередко и над самими собой. Мол, я уже никогда ничего не поменяю. Это, пожалуй, самый страшный смех, который только может быть. Это такой диавольский смех, который смеётся всегда над тем, во что мы перестаём верить: над любовью, над прощением, над милосердием, над жизнью.
Христос выгоняет их. Ну, а дальше: там, где Бог, там и жизнь. Берёт за руку девицу, она встаёт. Просит дать ей поесть, чтобы все убедились в том, что это не призрак, а живой человек. У родителей – смущение и испуг, удивление и радость, благодарность и страх. Все одновременно. Увидеть такое и пережить – это нужно иметь очень большое сердце, очень большую душу.
Они благодарят Господа о милости, которую Он оказал, и не о том лишь только, что вернул ребенка в семью. Они благодарят Бога о большем. Они благодарят Бога о том, что подарил им, мужу и жене, их семье, самое драгоценное, что только может у них быть – любовь к Богу и любовь друг к другу, чтобы никто из них не смог потом обвинять себя о причинах боли или смерти ребёнка. Он подарил им большее – Своё присутствие. И они знали, что где Он, там и жизнь.
Мы не знаем, сколько эта девочка прожила лет. Мы не знаем, кто раньше умер: родители её или эта девочка? Мы не знаем, как дальше сложилась их жизнь. Но это уже ведь и неважно. Ведь мы знаем, что не умрёт никто. Так жили и родители этой девочки. Так жила и она сама, ведь 12 лет – уже всё хорошо понимает, и прекрасно всё запоминает. Так жила она и её родители, зная, что смерти нет.
И если когда-то они и восклицали слова: «я не верю», то только продолжали: «я не верю в смерть, я не верю в неправду, я не верю в тоску, я не верю в жестокость, я не верю в одиночество. Я верю в Бога. А где Он, там свет и утешение. Где Он, там я не один. Где Он, там радость жизни. Хотя и с болью. Хотя и со страданиями. Хотя и покалывает у меня в боку. Хотя и побаливает у меня в груди. Тело мое немощно. Но я верю в жизнь, и душа моя молода, как душа той самой двенадцатилетней отроковицы.
Кстати, о которой помолимся сейчас и скажем честно: «Господи, как Ты за руку взял эту юную девицу, так, Господи, возьми мою душу, подними ее от одра болезни, греха, моих дурных привычек, моих страхов. Господи, подними мою душу, как ту девицу, и пусть она радуется, как и та девица, видя Тебя». Аминь.