«Вход Господень в Иерусалим, особенно переживаемый нами в нынешнее, наше сегодняшнее время – это образ, не просто однажды показанный нам Богом Его любви и смирения, это вызов к нам. Могу ли я быть послушным? Могу ли я быть смиренным? Могу ли я послужить другим своим молчанием и исполнением призыва к любви? Могу ли я сегодня услышать просьбу ко мне быть послушным и остаться в этом послушании?»
Всечестные отцы, дорогие братья и сестры, и те, которые в своем немногочисленном присутствии находятся здесь в храме, и те, которые сейчас общаются с нами посредством связи дистанционной, сегодня вместе с вами своё сердце, свою душу открываю перед самым печальным праздником – Входом Господнем в Иерусалим.
И когда я с вами слышал Евангелие за литургией, и когда читал его накануне, и ещё раз сегодня не раз к нему вернусь, сколько много образов это Евангелие в один день изображает. Как, впрочем, и наша жизнь, которая сейчас, особенно, в это время переносимых нами испытаний в один день показывает столько образов и столько откровений.
Вот Христос в доме у Лазаря. Вот Лазарь, которого Христос воскресил из мертвых служит Христу. Его сёстры служат Ему. Вот все еще всматриваются в Лазаря и не верят глазам своим, что этот мертвец теперь жив. Вот Мария, которая приносит сосуд с миром и этим драгоценным миром помазывает ноги Спасителя. Вот Иуда Искариотский, которого называют учеником Христа, говорит: зачем такая трата? лучше всё раздать нищим. Вот Господь, Который произносит слова, которые, я бы очень хотел пожелать всем нам, звучали бы в нашей совести как можно громче, Он произносит слова: «Меня не всегда имеете».
Вот Он встаёт и идёт в Иерусалим, въезжает на молодом осленке. Народ собрался, чтобы встретить Того, Кто поднял из мертвых Лазаря. И пришли посмотреть на Него и на Лазаря. Для кого-то это просто побыть в толпе, которая жаждет что-то увидеть. Для кого-то это просто зрелище: посмотреть, а так ли это на самом деле, что говорят. Для кого-то это безразличное шествие. Кто-то молчит, а дети кричат: осанна! благословен грядущий во имя Господне. Кто-то срезает ветви с пальм и бросает под ноги грядущему в Иерусалим Христу. А кто-то говорит: прикажи, чтобы все замолчали. Как же всё это теперь понятно!
Как же всё это понятно теперь, когда каждый из нас призывается к особому роду преодоления себя прежних: когда мы привыкли руководствоваться или пустым любопытством, или движимые мыслью «все и я», как мы привыкли руководствоваться суждениями о внешнем, исходя из собственных лживых, (да, часто лживых) побуждений, как Иуда Искариотский: зачем тратить на Него драгоценное миро, давайте раздадим нищим. И говорил это он не потому, что заботился о нищих, а потому, что был вор. Мы тоже нередко, заботясь словами о других, делами этих самых других не любим.
А что же Христос? Любит всех. А что же Христос? После тех самых слов, «что Меня не всегда имеете», в глубокое молчании, в живом смирении, в трагедии торжества входит в Иерусалим, чтобы еще через некоторое время там подняться на Крест. Нынешнее время, которое так ярко и так остро обнажило нас самих, кажется, делает для нас понятнее то, что совершается сегодня ради нашего спасения. Христос смиренный. Он идёт, влекомый Своей любовью к человеку и образом Своего послушания. Он не задается вопросами, Он не упрекает. Он смиренно держится за этого осленка.
Вход Господень в Иерусалим, особенно переживаемый нами в нынешнее, наше сегодняшнее время – это образ, не просто однажды показанный нам Богом Его любви и смирения, это вызов к нам. Могу ли я быть послушным? Могу ли я быть смиренным? Могу ли я послужить другим своим молчанием и исполнением призыва к любви? Могу ли я сегодня услышать просьбу ко мне быть послушным и остаться в этом послушании?
Кто-то скажет, что сегодняшнее послушание и смиренное молчание с глубокой молитвой то же, что предательство. Но Христос молчал. Кто-то скажет, что сегодня послушание, исполнение благословения, призыва – это зов против Бога. Но Христос, когда видел собравшихся в Иерусалиме громаднейшее количество людей, ничего не говорил им, не воспользовался этим временем, когда, как кому-то кажется, самое то время, когда бы и показать Себя. Христос покажет Себя, но не громким возгласом на площади, не приветствием всем собравшимся, не назиданием, не прикосновением. Он покажет Себя молчанием на суде, единственными словами: «ты говоришь» - к судье, и на Кресте словами: «прости им, Боже, не ведают, что творят». Любовь сильна не тогда, когда она кричит. Любовь сильна тогда, когда она смиренно проистекает к каждому, внемлет слову каждого. Любовь ещё бывает и смиренна тогда, когда она молчит. И вот сегодня как раз и праздник такой смиренной любви Божией к нам.
Сейчас многие из нас задаются вопросом: а как же мы будем встречать Пасху? Тот из нас, кто не верит во Христа сейчас, не встретит Его нигде. Тот из нас, кто сейчас не созерцает Его молчащей любви, так и останется в шуме бесконечных крикливых слов и призывов. Тот из нас, кто сейчас не благоговеет перед Его смирением и не подражает этому смирению, не дойдёт и до Его воскресения.
Нам сейчас с особенной силой нужно прислушаться к голосу Церкви. И вопрос не в том: чего мы боимся? А вопрос в том: за кем я иду? Христос грядет спасти Свой народ. Бог идёт молчаливо в мир людей, которые: одни суетятся, другие ложно заботятся о третьих, иные с трепетом внимают, другие сквозь слёзы благодарят, одни любят, кто-то ненавидит, некоторые прощают, но и те есть, которые, ненавидя, помнят, кто-то утешает добрым словом, а кто-то всё продолжает по-иудиному заботиться о других, ничего для них, не делая – всё повторяется снова, только теперь и сейчас с каждым из нас.
Мы вступаем в Страстную Седмицу – время уединенной глубокой молитвы. Я призываю вас не оставлять этой молитвы. Я призываю вас быть послушным призыву Церкви Христовой. Я зову каждого из вас свое исповедание веры сейчас, в эти дни, и свою верность Церкви явить в заботе о тех, кто рядом с нами. Я зову каждого из вас: оставаться дома людьми, верными Богу, любящими Христа, с заботой и трепетом относящимися к своим родным и близким.
Сейчас пришло время не для того, чтобы рассуждать о том: что это? А пришло время рассуждать о том: кто я вот в этой самой толпе вокруг Него? Мне просто интересно? Мне просто не сидится поглядеть? Мне как всегда интересно сказать, как надо делать, но самому не сделать ничего? Я, всё ещё движимый гневливой ненавистью, хочу лишний раз найти повод излить её? Или я подражаю Тому, кто тихо и смиренно совершает Свою любовь даже до Креста и крестной смерти? Зову всех вас в эту Страстную неделю к сугубому посту и к сугубой молитве. И сейчас пусть каждый из нас в эти дни причащается милости Божией.
В это время ограничения себя ради общего блага пусть каждый из нас изо всех сил своей воли и силы, открывая перед собой Евангелие, вчитываясь в него, находит в своей жизни место для Евангелия. Оставайтесь дома людьми. Успеем мы ещё обняться. Придёт время, Бог даст, успеем мы порадоваться и Пасхе. И, Бог даст, ещё и не одной в своей жизни. Придёт время, успеем и посетить своих почивших родственников на кладбище. Пока же они посещают нас.
Научимся воздерживаться от привычек, чтобы тогда, когда будет возможно, пойдём не по привычке, а по соскучившейся любви, по любви, которая ждала, по любви, которая всё перетерпела, чтобы однажды обнять и воскликнуть: Христос воскрес!
Начинается Страстная Седмица, с сегодняшнего дня, с самого печального праздника: Бог идёт умирать за нас. Ей, Господи, гряди! Осанна в вышних! Благословен грядущий во имя Господне! Аминь.