На днях в пятигорском издательстве МИЛ увидело свет второе - расширенное и дополненное - издание книги Мануэллы Дамианиди "В минуту жизни трудную…". Лермонтовская строка в названии не случайна – перед читателем уникальное исследование религиозных переживаний Михаила Юрьевича Лермонтова.
Автор полемизирует с навязываемым на протяжении длительного времени образом Лермонтова, как человека не просто безрелигиозного, а богоборца и чуть ли не сатаниста. Отдав изучению жизни и творчества великого поэта несколько десятков лет, М. Дамианиди опирается в своем описании религиозных исканий Лермонтова только на факты и достоверные свидетельства.
Этот беспристрастный рассказ рисует облик молодого человека, подверженного многим искушениям своего возраста и исторического периода, но постоянно обращающегося к Священному Писанию, ищущего и находящего в Библии ответы на свои вопросы.
Христианство помогает поэту в минуту жизни трудную, к нему он обращается в поисках новых мотивов. Лермонтов в конце своего творческого пути приходит к написанию "чудных молитв", чистых, светлых, полных веры, надежды и любви.
Душевный океан поэта бескраен, волнующийся, но неколебимой у него остается основа - вера в Бога, вера в добро.
Рассказывая о Лермонтове, Мануэлла Дамианиди знакомит читателя с дополнительной информацией, касающейся поэта и его окружения, его пребывания на Кавказе. Особый интерес представляет краткий очерк о чудотворной иконе Божией Матери "Всех скорбящих Радость", которая находится в Лазаревском храме города Пятигорска. История ее появления в Пятигорске начинается с 1842 года, когда по преданию ее переслала из Тархана Елизавета Алексеевна Арсеньева в дар Скорбященской церкви. Долгие годы икона находилась в Скорбященской церкви, а в 1902 году была передана в дар вновь построенному Лазаревскому храму.
"По закону церковному и гражданскому он нарушил шестую заповедь – "Не убий" - и преступил закон о запрете дуэли, - пишет во вступлении к книге духовник Пятигорской и Черкесской епархии, протоиерей Филипп Устименко. - Но есть момент в этом печальном событии, который смягчает вину поэта: его убили, а не он убил человека. И кто знает, может быть, он действительно не хотел проливать кровь человека (и тому есть подтверждение. Известно, что перед началом дуэли Лермонтов сказал князю А. Васильчикову, что не станет стрелять...). Один Бог все знает. И он Судья".