Председатель Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ Московского Патриархата Русской Православной Церкви Владимир Легойда рассказал порталу «Кавказ Сегодня» о миссии православия на Северном Кавказе, взаимоотношениях с Украинской Православной церковью, запрете абортов, борьбе с терроризмом и многом другом.
- Владимир Романович, с какой целью вы посетили Северный Кавказ?
- Третий год по благословению патриарха Кирилла проходит медиафорум «Благословенный Кавказ», который организован Пятигорской епархией и нашим синодальным отделом. Это очень важный и интересный форум, замечательный опыт. В третий раз мы уже здесь встречаемся и с представителями средств массовой информации, а в этом году, с помощью аппарата полпредства Президента России в СКФО, мы провели встречу с министрами культуры регионов Северо-Кавказского федерального округа. Это причина, так сказать, приезда, а целью является, нельзя сказать, что установление контактов, ведь они уже установлены, а скорее продолжение взаимодействия между церковью и, прежде всего, СМИ и общественными организациями. Сегодня я, как раз, встречался в епархии с представителями общественных организаций. Ну и для взаимодействия с органами государственной власти, конечно. В церкви мы используем такое слово - «соработничество» - для этого взаимодействия, и оно, действительно, отражает ту реальность, которая сложилась. Это совместная работа, если хотите, как бы это пафосно ни звучало, на благо нашего общества.
- Как в целом оцениваете роль Русской Православной церкви на Северном Кавказе. Ведь это, пожалуй, самый поликультурный округ России.
- Безусловно, поликультурный, но это и округ, в котором христианство появилось очень рано. Есть здесь храмы, которые были на этих землях еще до того, как они появились на другой территории нашей страны, а это, конечно, тогда не была Русь. Здесь они появились даже раньше, чем в Крыму. Поэтому здесь исторически очень глубокие христианские корни. Ну а сегодня, мне кажется, что это такой замечательный пример бесконфликтной, правильной модели поликультурности, потому что те, кто здесь проживает - представители разных народов и религий России - давно здесь сосуществуют, и находят всегда возможности для доброжелательного диалога. И, как подчеркивал много раз за эти два дня владыка Феофилакт, мы живем не рядом, мы живем вместе, как принято говорить на Кавказе. Это очень важно. Слава Богу, что Русская Православная церковь, через епархию, которая здесь существует, этот принцип всячески поддерживает и реализует.
- Вы часто общаетесь с молодежью и наверное заметили, что сейчас, как бы это грубо ни звучало, стало модно быть духовно просвещенным человеком и тянуться к Богу. Как Вы думаете: это хорошо, что молодежь тянется к Богу, или плохо, что это веяние моды?
- Мода на религию лучше, чем мода на пиво. Я всегда так говорю и считаю, что так оно и есть. Другое дело: что такое мода вообще? Мода — это отражение того, что социологи называют тенденциями или сейчас еще начали использовать слово «тренд». Собственно, проблема в том, что мода — явление поверхностное, поэтому она может быстро проходить. Вопрос в том, уже к представителям религиозных общин, чтобы вот эта мода, как Вы говорите, когда молодой человек тянется к Богу, перестала для человека быть просто модой, а стала его глубинной потребностью жизни. Это уже вопрос того, как мы будем работать с людьми, как мы сможем доносить основное послание наших религиозных традиций до человека. Для христианства послание заключается в Евангельских словах о том, что Бог — есть любовь. Если человек, неважно по каким причинам, пусть из моды, пришедший в церковь, почувствует там эту любовь - уже независимо от тенденций, он в церкви останется и будет там жить.
- В то же время, к сожалению, мы наблюдаем сейчас повсеместно, что некоторые мировые силы, прячась за религией, просто бесчинствуют — будь то терроризм или различные секты, которые завлекают в свои ряды молодых людей... Как с этим бороться, потому что это, наверное, самый опасный недуг общества XXI века?
- Секты и терроризм - разные явления, поэтому здесь и способы противодействия разные. Конечно, это осознание всем обществом этих опасностей, что сейчас и происходит. Бороться можно только сообща. Есть специальные подразделения, которые должны делать свою работу и, слава Богу, они ее делают. Есть просто общественное осознание и противостояние этому. Что касается церкви, то здесь ситуация довольно простая — каким образом она может этому противостоять? Укорененностью человека в своей традиции. Например, что такое секта? Это попытка предложить взамен традиционной религии какую-то свою религиозную традицию. Если человек укоренен в своей традиции, христианской или исламской, то его сложно будет как-то смутить вот такими новшествами. Здесь задача церкви, в первую очередь, просветительская. То же самое и с терроризмом, когда под религиозными лозунгами проповедуются, по сути, антирелигиозные явления. Если человек на самом деле религиозен, то его сложно здесь поколебать.
- Сотрудничаете ли вы в этих вопросах с представителями других религий?
- Конечно, у нас существует Межрелигиозный совет России — очень важная организация, где мы встречаемся, обсуждает все эти вопросы, принимает какие-то определенные меры. Безусловно, это давняя, постоянная работа, в которую включаются представители всех традиционных религий России.
- Сейчас мы наблюдаем в России, действительно, единство, то есть, народы перестали искусственно делиться на своих и чужих по религиозному признаку. Но, к сожалению, раскол произошел внутри самой церкви. Это мы видим на примере Украины, когда некоторые политические и общественные силы пытаются спекулировать на горе людей и настроить их против Русской Православной церкви. Как вы считаете, как бороться с этим? Что делать? Какую позицию нужно занять церкви, а какую - государству?
- Церковь уже заняла свою позицию — это позиция миротворческая. А что касается раскольнических движений на Украине, то они появились не сегодня, а в начале 90-х годов. И это было связано не с текущей ситуацией, а с известными событиями начала 90-х — распадом Советского Союза и всем, что за этим последовало. Другое дело, что, Вы правы, сейчас, в силу определенных настроений на Украине, все это активизировалось. И там, используя политическую ситуацию, пытаются, как принято говорить, разыграть религиозную карту. Это, конечно, нарушает всю внутреннюю логику религиозной жизни. Это путь тупиковый - он не соответствует ни церковным канонам, ни вообще здравому смыслу, если хотите. Что касается позиции церкви, то повторяю, что РПЦ через Украинскую Православную церковь Московского патриархата с самого начала конфликта на Украине заняла позицию миротворческую. Позицию, которая призывает людей с разными политическими взглядами не забывать, что они братья, дети одного народа, а власть украинскую призывает заниматься тем, чем власть и должна заниматься — обеспечивать баланс интересов и гармонизировать ситуацию в обществе, где вместе, бок о бок, живут люди с разными политическими взглядами, чтобы вот эта разница взглядов не приводила к гражданскому противостоянию. Собственно, такова позиция РПЦ по отношению к этому. Более того, я могу сказать, что Украинскую Православную церковь Московского патриархата на сегодняшний день — единственная религиозная организация на Украине, которая последовательно занимает эту миротворческую позицию, и единственная реальная общественная сила, которая занимается миротворчеством и может выступить мостиком между людьми с разными взглядами. И это не просто слова, что подтверждает недавно прошедший на Украине Крестный ход, который вышел с запада и с востока, и объединился в Киеве. Это крестный ход, в котором участвовали люди одной веры, но с разными политическими взглядами, что не помешало им вместе молиться на Владимирской горке, а когда они пришли в Киев, то еще и в Киевской лавре. Вот этот Крестный ход еще раз подтвердил то, о чем я сейчас говорю, что это реальная миротворческая сила. И, если хотите, я могу сказать, что этот Крестный ход дал Украине шанс на то, что эту тяжелую ситуацию возможно переломить.
- Сегодня церковь как никогда открыта для диалога с обществом, с молодежью, в том числе и с помощью сети Интернет. Для чего это делается, и каковы результаты этой открытости?
- Цели никакой новой нет. Нашей цели уже две тысячи лет – это проповедь Евангелия и свидетельство о нем. Меняется только инструмент. Интернет – это инструмент. Раньше было телевидение, радио, газеты, а теперь ко всему этому добавился Интернет и, в частности, социальные сети. Поэтому цели не меняются, меняются только инструменты.
- Духовенство выступает против абортов – это довольно серьезная тема. Что вы можете сказать по этому поводу? Какие принимаются меры, чтобы запретить аборты на государственном уровне?
- Против абортов выступает не только православное духовенство, но и верующие всех традиционных религий России. Они считают, что аборты – это плохо, более того, считали так всегда. Верующие, подчеркиваю, не только православные, но и мусульмане, иудеи и буддисты выступают против абортов. Что касается позиции церкви, она заключается в том, чтобы операция по прерыванию беременности, была выведена из системы обязательного медицинского страхования, чтобы не создавалась тем самым некая общественная норма. Но для церкви важно не просто что-то запретить. Церковь не против, а за! За жизнь, за то, чтобы человек всегда имел возможность родиться, за то, чтобы помогали семьям, которые попали в сложную ситуацию, помогали женщинам. Церковь не просто это декларирует, она это делает. В Пятигорской епархии есть дом для мамы, куда приходят женщины и получают там помощь. Вот чем занимается церковь, если вкратце.
- Сейчас многие обсуждают вопрос бэби-боксов. Что это - механизм борьбы с абортами или одобрение отказа от детей?
- Это отдельный вопрос. Здесь официально выраженной позиции у церкви нет. В церкви, как и в обществе, есть люди абсолютно разных точек зрения. Есть те, кто считает, что бэби-боксов не должно быть, потому что они стимулируют оставление младенцев матерями. А есть те, кто считает, что хотя бы одна спасенная жизнь оправдывает все. Более того, у нас существуют епархии, где уже существуют бэби-боксы. Так, в одной епархии при храме есть бэби-бокс и есть детишки, которых удалось спасти. Однако, главное, что ни запрет, ни разрешение бэби-боксов не решит проблему оставленных детей. Мы призываем к решению проблемы, призываем матерей, чтобы если у них какие-то сложности, то в конце концов приносили этих детей в церковь, где мы их будем воспитывать и сделаем все, чтобы эти младенчики выросли и имели возможность жить.
- И последний вопрос. Каким Вы видите будущее Северного Кавказа и России в целом?
- Вы знаете, наше будущее, конечно, зависит от нас. Мне бы конечно хотелось, безусловно, видеть его светлым радостным и счастливым, потому что мы, христиане, верим, что Бог создал человека для того, чтобы он был счастлив. Только очень важно, чтобы он искал подлинного счастья, а не заменял его какими-то суррогатами материального комфорта или еще чего похуже. Нет ничего плохого в материальном комфорте, но как-то стыдно находить счастье только в этом. Хочется верить и надеяться, что в нашем обществе будет расти осознание этого, что люди, проживающие на Кавказе, да и по всей России, будут понимать это. И тогда наше будущее будет счастливым и радостным. Но, повторяю, это зависит, конечно, в первую очередь, от нас самих.
Кавказ Сегодня