Время Великого поста – это время откровенного разговора. Это время, когда мы забываем о всякой снисходительности к себе. Снисходительность мы оставляем, как драгоценный дар, для других, а вот к себе всякую снисходительность мы оставляем, и ищем не удобные, а честные ответы на вопросы.
Что происходит? Церковь – та же, учение – то же, и в этом учении не поменялось ни йоты. Совсем скоро будет праздник Торжества Православия, который засвидетельствует нам о том, что сегодня мы являемся в подлинности носителями веры, которые передали нам святые апостолы, а им даровал ее Сам Господь и Спаситель Христос.
Сейчас открываются храмы, строятся новые, восстанавливаются монастыри, приносятся святыни, никто не запрещал нам сегодня переступить порог храма. Но, однако, надо сказать, что не все наши здесь. Потому что думают, что вера наша не имеет запретов, а только разрешения. Если даже ты что-то нарушил, если ты оступился, ничего, встанешь и пойдешь дальше. И это бесстрашие перед заповедью делает наше общество, нас, современную Церковь очень больной.
Пророк говорит: кто сохраняет заповеди – тот здрав, а кто нарушает их – тот болеет. И сегодня мы видим эту болезнь, которая коснулась нашей собственной церковной жизни. Когда кажется, что позволено все, а если не все, во всяком случае, многое, такое представление делает человека слабым.
Когда падает человек, кто поможет ему? Тот, который упал рядом или тот, который стоит твердо на ногах? Ну, конечно, крепкий, кто на ногах стоит. Он подаст руку и подымет, сам стоя крепко на ногах. А если ты тоже упал, чем поможешь? И будешь в этой пыли, грязи лежать, и говорить, что ничего, мы сейчас полежим и встанем, и пойдем дальше. Но никакого дальше не будет.
Во время поста, в особенности, мы совершаем наше воздержание, не потому что то можно, а это нельзя, а потому что нам нужно воздерживаться, чтобы стать крепкими, мы сами должны стать крепкими, наша вера должна стать, как адамант, крепкой, непоколебимой, мы должны научиться бороться с любой страстью и пороком, прежде всего, в себе, и показывать свою твердость.
Что ты можешь сделать доброго, если твой дом весь из щелей и дыр: то постишься, то не постишься, то молишься, то не молишься, то ругаешься скверными словами, то вдруг ни с того, ни с сего произносишь имя Божие, то с одной, то с другой, то с пятой дружишь, то с одним, то со вторым, то с третьим встречаешься. А где твоя вера? Открытое окно со сквозняком. И в доме холодно, и на улице теплее не стало.
Время поста – это время вызова, прежде всего, самому себе. Вместе с преподобным Андреем Критским мы об этом говорим: душа, вставай, не спи, конец приближается, или ты не знаешь, что будешь отвечать Богу за всю свою жизнь, на что ты можешь еще надеяться, на какое время? У тебя его нет.
Читаю сегодня жития святых. Мартирий, сколько он людей привел к Богу. Чем? Словами? Говорил обычно, не был ни красноречив, ни богат, чтобы построить великолепные храмы и привлечь туда большое количество людей, не был военачальником, чтобы приказать, дабы весь город пришел на молитву. Нет, был простым человеком, но скольких людей привел Богу. Чем? Своей твердостью в вере.
В житии есть описание, как люди, жители того города, где он жил, договорились с одной блудницей, чтобы она соблазнила его. Зачем это нужно было тем, которые вокруг? Чтобы показать самим себе, что все такие, что на самом деле хорошим быть невозможно, или на самом деле нормальным быть невозможно. Вот город и договорился посмеяться над этим святым человеком, узнать, какой он святой. Не потому что они хотели его опорочить, а потому что они хотели жить комфортно. Рядом с человеком твердой веры, как со светильником, очень трудно оставаться темным, а хочется.
Решили его соблазнить, и ничего у них не вышло. Разжег костер, встал на него, стоял в огне и говорил: тебе сейчас больно, а как же ты будешь гореть в огне ада вечно, стой на своем, не соблазняйся. Пришедшая к нему женщина, увидев это, принесла покаяние, и удалилась в монастырь, и всю свою оставшуюся провела в чистоте. Церковь ее канонизировала. Звать ее Зоя.
Ну, а Зои, которые встречались в нашей жизни? Они через нашу веру нашли основание в своей жизни, они встали твердо, или через мою веру, как через открытое окно, выхолодили в себе все, что в них только было, и убедили себя в том, что нет разницы – улица или дом, все одно, нет дома, нет отечества. А если нет дома, значит и нет отца, Бога, а если нет Бога, значит можно делать все, что хочешь.
Глядя на нашу Церковь сквозь тысячелетия, мы всегда находим для себя примеры и образы твердой веры. Находить-то находим, но всегда ли следуем таким примерам? Мы находим такие удивительные образы слов покаяния, мы даже просим прощения. Это же не трудно, особенно, просить прощения у людей, которых не знаешь. Прости. А вот, тех, которых ты по-настоящему обидел, а тех, с которыми по-настоящему разругался, с ними-то простился? Простил? Попросил прощение? Или опять нашел себе оправдание? Ведь я же прав, почему я должен просить прощения первым.
Мы говорим о молитве. А стала ли молитва твердой в нашей жизни или опять тоже самое? Как доходит до вечернего правила, не могу, сил нет. А впустую провести время перед телевизором или в болтовне по телефону, или в социальных сетях, — и время есть, и силы есть, и спать не хочется.
Каждый раз, когда мы говорим о посте, чаще всего слышу вопросы: а путешествующим можно делать послабления, а больным можно? А шальным можно? А таким можно? И ищет себя человек – кто он. То ли больной, то ли путешествующий, то ли еще какой-то, чтобы только можно было. Чего ты ищешь в жизни? Опять болото? Так пора уже выбираться из него. Это удивительная нетвердость наша становится причиной слабости вокруг нас.
Вот заповедь Божия: не произноси имени Господа Бога твоего всуе. Каждый раз, как споткнешься, как что-то уронишь, как что-то услышишь, одно только и долдонишь: Господи, Господи. Ты каждый день нарушаешь эту заповедь. И думаешь, что ты не убивал и не прелюбодействовал, ты хороший, а об этой заповеди ты не вспоминаешь.
Такая нетвердость делает нас подверженными духовным болезням, но самое страшное, мои друзья, эта нетвердость вокруг нас не собирает Церкви. А ведь Господь прямо сказал нам о цели нашей жизни: идите в мир и проповедуйте. Господь призвал нас быть свидетелями Ему. Твердость жизни – это благословение нам и роду нашему. Слабость во всем – в вере, в стоянии в вере, в заповедях. Эта слабость во всем. И вы знаете, с особой чувствительностью мы все это видим у нас дома, на Кавказе.
Бог нередко берет в Свои руки бич, и этим бичом бьет нас, показывая, какие другие крепкие и хлесткие. Бич Божий, это не казнь, а побуждение меня к твердости. Он зовет меня стать Своим сыном по-настоящему.
Мы положили начало поста, мы положили его поклонами, службами, умилительными и трогательными. Мы положили основу нашей твердости. Но пусть никто не хвалится, что все это выдержал. Если хоть кто-то скажет, что всю неделю выдержал, как положено, можешь уже сегодня оставить свой пост. Не надо думать, что пост ради поста. Он ради твоей внутренней твердости. О внутренней твердости не надо говорить, таким надо быть. И все. Не нужно рассказывать, что ты ел, что ты пил, что ты варила, что ты жарила. Не надо. Это все никому не нужно. Богу нужна твоя твердость. Да, в том числе и в твоем посте. Да, в том числе и в твоем воздержании. Но ему нужно именно это. Не твои рецепты еды. А твои поступки жизни. Вот, что Ему нужно.
И судить Он будет по тем, кто рядом с нами. Если грех сквозь меня пролетел стрелой, и ранил тех, кто рядом со мной – суд мне будет. Если на мне этот грех не остановился, не завершился – грех ли ненависти, грех ли ссоры, грех ли дурного слова, грех ли подозрения, какой-либо иной грех – если он во мне не умер, а продолжил жить и, как ржавчина начал покрывать тех, кто рядом со мной – горе мне и ужас. Я должен стать таким, чтобы во мне это умирало. Попало и умерло, и больше никуда не делось. Услышала о ком-то что-то дурное, и в тебе это умерло. И дьявол посрамился. Пошла дальше говорить – дьявол радуется, твой Бог посрамлен. Попала в твое сердце ненависть, и в тебе погибла – дьявол посрамился.
Время поста – это поле смерти для греха. Пусть в нас побольше умрет, хотя бы то, что попадает в нас сейчас, и не живет дальше, через нас нападая на других. Сначала закроем окно, а потом приберемся в своем доме. Сначала станем твердыми в своей вере, в заповедях Божии, в традициях, в своей жизни, по жизни как жили предки наши. Ну, а тогда уже наведем порядок и в своей собственной жизни. Да, и порядок начинается не с соседей, а с меня самого.
Это время поста. Я желаю вам, мои дорогие друзья, чтобы это время поста мы провели не напрасно. И, если научимся в себе губить злое – слава Богу. Его имя будет святится. Если научимся в себе губить влетающие в нас стрелы лукавого, многих сохраним, тогда они полюбят нашу веру, тогда они поверят в Бога. Они увидят перед собой настоящий дом, в котором живет Отец Небесный. Наша проповедь тогда сильна, когда в нас торжествует правда Божия.
Дай, Господи, чтобы оставшиеся дни Великого поста для всех нас были днями твердой спасительной надежды и твердой жизни. И если хотя бы один человек за нами придет в храм на Пасху, хотя бы один – это будет настоящая пасхальная радость.
Слово архиепископа Пятигорского и Черкесского Феофилакта после чтения Великого покаянного канона в чистый четверг, 26 февраля 2015.