«Для того мы и читаем Священное Евангелие, чтобы оно, как горячая лампада, освещала нашу душу, чтобы нам не отвыкнуть от света, чтобы нам не привыкнуть к мраку, чтобы нам не сделать его своей жизнью. И в этом мире, на который закрывает Свои глаза Господь и умирает на Кресте, теперь нам светить, покуда Он не победит смерть. Теперь нам жить Его словом и трепетно сохранять его в себе, чтобы оно горело в душе, чтобы оно согревало совесть, чтобы оно, это слово, говорило нам: «нет, не мрак мое царство, а свет, не гнев, а любовь, не смерть, а жизнь»».
Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь.
Сколько много в нашей жизни, сколько много в мире, сколько много вокруг нас, сколько много внутри нас мрака и тьмы: мрака и тьмы, когда мы отчаиваемся, мрака и тьмы, когда мы боимся, тьмы, когда мы не хотим поднять головы, мрака, когда мы боимся думать о будущем, тьмы и мрака, которые забирают в себя всё. Поглощают в себя все.
Все превращают в невидимое, но при этом всё это невидимое делают камнями преткновения, как будто бы идёшь ночью, и только успеваешь отбиваться от того, что хлещет тебя по лицу, от того, что становится преткновением, спотыкаясь, ты падаешь. Сколько много в нашей жизни бывает мрачных дней.
Но, говоря об этом, я не говорю лишь только о самом факте боли и того, что мы, переживая эту боль, разрываем себя на части. Но прежде говорю о том, что бывает с человеком, когда мы, совершенно отчаявшись, перестаём искать свет. Или по-другому скажу: когда мы привыкаем к этому мраку: когда мы мало-помалу, кажется, научаемся в этом мраке что-то разглядывать, что-то рассматривать.
И, пожалуй, это самое страшное, чем сам мрак – привыкнуть к нему, сделать его как бы частью своей жизни, и уже не искать света. А со временем, когда привыкли, жить так, что любой даже проблеск света становится, как ослепляющее сияние, на которое иногда привыкшему к мраку больно смотреть.
Ничего больше не нашло племя израильское, чем погасить этот Свет, который так светил их племени, исцеляя, воскрешая, возвращая свободу и счастье людям, живя совершенно простой жизни, ничего не требуя взамен. Однако так хотелось, чтобы в этом мире мрака, это стало частью власти, а не любви. Не хотелось света, а хотелось ещё большего в этом мрачном мире.
И ничего больше хозяин тьмы не мог предложить, как погасить этот Свет, поднять Его на крест, чтобы там Он угас, чтобы всё оставалось так, как прежде, к чему привыкли. И ничего не хотелось менять. И слова Его были жгучими, как свет. И поступки Его были, как свет, разделяющие тебя от сегодняшнего поступка и события от тебя ветхого. И так не хотелось следовать Его слову, прощать тех, кто обижает, молиться за проклинающих. Так не хотелось вложить нож в ножны. Так не хотелось расстаться со своим благополучием ради другого неблагополучного человека. Хотелось больше власти. Хотелось покорить всех себе. Но хотелось покорить всех себе не светом любви, а мраком сластолюбивого желания.
Да, Христос угасает на Кресте. Христос сомкнёт очи на нём. И больше Он не увидит этого света. И кто-то сказал бы: «может это и к лучшему, чем смотреть на этот свет, наполненный болью, предательством, ложью, наполненный кровью, слезами, разделениями, братоубийством». Что в этом мире ещё можно увидеть? И Христос закрывает глаза, чтобы не только не видеть этого света. Но ещё и увидеть весь ужас мрака и хозяина этого мрака – ад и князя его. Христос сходит во ад, чтобы, победив там мрак, принести эту победу, как свет, в наш человеческий мир.
И сегодня мы слышали Евангелие, которое повествует нам об этом сошествии во ад, о том, как Он видел и предающего, слышал смеющихся над Ним, и с Креста, закрывая Свои глаза, чтобы не видеть этого света, произносит: «прости им, Господи, не ведают, что творят». Его слова любви, а дальше Он скажет: «свершилось», и совершит Свою любовь, сегодня словно запечатлены в этих горящих свечах, которые мы держим в руках, и которые мы понесём домой, чтобы нам не отвыкнуть от света.
Для того мы и читаем Священное Евангелие, чтобы оно, как горячая лампада, освещала нашу душу, чтобы нам не отвыкнуть от света, чтобы нам не привыкнуть к мраку, чтобы нам не сделать его своей жизнью. И в этом мире, на который закрывает Свои глаза Господь и умирает на Кресте, теперь нам светить, покуда Он не победит смерть. Теперь нам жить Его словом и трепетно сохранять его в себе, чтобы оно горело в душе, чтобы оно согревало совесть, чтобы оно, это слово, говорило нам: «нет, не мрак мое царство, а свет, не гнев, а любовь, не смерть, а жизнь».
Христос сходит до ада, закрывая глаза на наш свет. И завтра, в Великую Пятницу, мы будем с особым усердием своего внутреннего духовного напряжения молитвы ждать нового рассвета Его нам отданной Пасхи. Аминь.