"Рабство Богу - это свобода от греха, это свобода от того, когда в твоей жизни хозяйничают эти сорняки - твои страсти, это свобода от того, что влечет тебя к мнимому счастью, но не даёт тебе надежды, не даёт тебе свободы, не даёт тебе жертвенной любви. Настоящая подлинная духовная жизнь - это не такая жизнь, когда ты говоришь: «а ничего не остаётся уже»; а тогда, когда ты говоришь: «всё моё – Твое, Господи»".
Во имя Отца и Сына и Святого Духа.
Я хотел бы вместе с вами вернуться к Евангелию, которое мы только что услышали. Это Евангелие особо трогательно. Я хотел бы вместе с вами перечитать его и поразмышлять над этим евангельским текстом.
Апостол и евангелист Марк своём благовестии говорит следующее: "подозвав Двенадцать, Иисус опять начал им говорить о том, что будет с Ним: вот, мы восходим в Иерусалим, и Сын Человеческий предан будет первосвященникам и книжникам, и осудят Его на смерть, и предадут Его язычникам, и поругаются над Ним, и будут бить Его, и оплюют Его, и убьют Его; и в третий день воскреснет. Тогда подошли к Нему сыновья Зеведеевы Иаков и Иоанн и сказали: Учитель! мы желаем, чтобы Ты сделал нам, о чем попросим. Он сказал им: что хотите, чтобы Я сделал вам? Они сказали Ему: дай нам сесть у Тебя, одному по правую сторону, а другому по левую в славе Твоей. Но Иисус сказал им: не знаете, чего просите. Можете ли пить чашу, которую Я пью, и креститься крещением, которым Я крещусь? Они отвечали: можем. Иисус же сказал им: чашу, которую Я пью, будете пить, и крещением, которым Я крещусь, будете креститься; а дать сесть у Меня по правую сторону и по левую — не от Меня зависит, но кому уготовано. И, услышав, десять начали негодовать на Иакова и Иоанна. Иисус же, подозвав их, сказал им: вы знаете, что почитающиеся князьями народов господствуют над ними, и вельможи их властвуют ими. Но между вами да не будет так: а кто хочет быть большим между вами, да будет вам слугою; и кто хочет быть первым между вами, да будет всем рабом. Ибо и Сын Человеческий не для того пришел, чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих". (Мк 10:32-45).
Я думаю, что каждому из нас, и тебе, и мне приходилось слышать горькие слова, а возможно и приходилось произносить эти слова, когда они касались окончания общения или даже самой жизни. Ну, представь себе, Христос говорит ученикам: Я ухожу, чтобы умереть. Я ухожу, чтобы остаться один на один перед смертью, которая стольких погубила. Я оставляю вас и иду страдать. И говорит об этих страданиях. Господь это делает без укоризны. Он это делает, понимаешь, не потому, что Ему больше ничего не оставалось делать. Как некий последний крайний шаг: ну, всё, ухожу. Нет. А делает это потому, что именно для этого и пришел. Делает это не потому, что уже больше ничего нельзя изменить, а именно для того, чтобы всё поменять через Свою собственную смерть. Как говорил блаженный Августин: принять, будучи невиновным, за нас вину и быть, будучи невиновным, наказанным смертью, чтобы, не имея греха, избавить нас и от вины, и от смерти. Господь говорит Своим ученикам о Своем наивысшем одиночестве, что оставят Его и предадут в руки язычников, не потому что не доверяет или не потому что не желает разделить с теми, кто рядом, с ними Своей надежды, Своей любви, Своей жизни. А напротив, упреждает о том, что идёт, чтобы ученики не разбежались, чтобы от внезапной смерти Его они не оказались наедине с этой смертью, и испугавшись, не оставили бы Его. Он оставляет их, идя на Голгофу, чтобы, выйдя из гроба, всех вновь собрать.
Каждый раз задаюсь вопросом: почему же путь любви всегда через боль? Почему любовь пахнет кровью? Почему она всегда сопряжена с Голгофой и Распятием? Почему так много нужно страдать, чтобы быть счастливым? Вспомню опять тебе слова блаженного Августина, который говорит о Христе, как об отечестве. Он говорит, что отечество - высоко, а путь – низко. Отечество – это жизнь во Христе. А путь – это смерть со Христом. И когда, - говорит блаженный Августин, - ты отказываешься от пути, разве достигнешь отечества? И знай, чтобы понять этот вкус и боль крови, и страданий еще можно посмотреть, как мы с тобой трудимся над тем, что посеяли. Как много приходится приходить на свое поле и выдирать, бережно сохраняя посевы, злосчастную траву. Кто-то скажет: что же ты делаешь? Посмотри, как красива эта трава. Зачем же ты трогаешь ее? Да, пусть всё растёт. Жизнь такая. В ней, мол, всего много. Все могут быть разными. Да, только эта трава в человеческую пищу не годится. А если дать ей росту, пшеница не поднимется – то, что и приятно для человеческой пищи, то, что может поддержать и утешить каждого из нас. И мы, понимаешь, проливая кровь и пот, идём и пашем, чтобы сохранить пшеницу. Постоянно возвращаясь на поле, как будто там нас не было, выдирая эти сорняки.
Иоанн Лествичник, когда говорит об этом удивляется. Странно, - говорит он, - с человеком Сам Господь и святые ангелы, и в нём так тяжело, в человеке растет доброе, а злое произрастает бурным светом. Происходит это только от нашей расположенности. На ухоженном поле всегда доброго растёт больше, а в поле неухоженном всё доброе быстро гибнет. Жизнь во Христе - это смерть со Христом. Это не означает, понимаешь, что нужно отказаться от всех радостей в жизни. Кто-то может подумать, что вера во Христа - это самое печальное, что может быть. От всего откажись. Нет. Откажись от того, что не съедобно. Откажись от того, что ты никогда не принесешь в свое Небесное Отечество. Откажись от того, чем ты никогда не сможешь поделиться с Богом. Вот что ты Ему не можешь принести, как дар - откажись от этого. Ты думаешь, Ему будет приятно наше с тобой осуждение других? Он отвергнет его, потому что Сам никого не судил. Ты думаешь, Ему будет приятна наша сластолюбивая жизнь? Он отвергнет её, потому что показал нам пример жизни иной. Ты думаешь, Ему будет приятно наше стяжание богатства, которые мы собирали обманом, силой отбирая у других? Он отвергнет это, потому что всё, что оказывалось в Его руках, Он всегда раздавал другим. Ты думаешь, Ему будет приятна наша украденная чья-то ложная любовь, наша вытребованная дружба, наше пленение другого человека, которого мы пленим всеми силами своей жизни? Он отвергнет это, потому что Он всегда давал и даёт свободу. Он никого не делает невольником Своей любви, а вольно, Сам любя, и ищет ее от каждого из нас. Жизнь во Христе и умирание со Христом – это тогда, когда угодное Ему становится драгоценным для меня. Когда я люблю добрые слова и произношу их, когда люблю без тоски, молюсь с благодарностью, отдаю без сожаления, прощаю без оглядки, дружу без расспросов и перепросов, доверяю, надеюсь и люблю так, как Господь доверял, надеялся и любил Своих апостолов, учеников, а теперь и каждого из нас: и тебя, и меня. На этот путь, думаешь, тяжело встать и, думаешь, чтобы встать на этот путь нужно стать совершенно другим, в том смысле, что отказаться от своей прежней жизни? Да, если эта жизнь была наполнена отчаянием, грехом и грязью. От такой жизни стоит отказаться. От жизни с изодранной совестью, измученным сердцем стоило бы отказаться. Как? А как преподобная Мария Египетская.
Мы сегодня вспоминаем день ее памяти. Посмотри, как она меняет свою жизнь. И делает она это потому, что всем своим сердцем в одно мгновение своей жизни поняла, что смысл в жизни заключается не в том, что доставляет ей удовольствие, а в том, когда ее любят. Да, она уже замытарела в этой тяжкой жизни. Она с ужасом поняла, что за всю ее жизнь ее никто не любил. Хотя кого только с ней не было! Она была никому не нужна. И, глядя на Христа, который приходит в мир людей, чтобы дать спасение каждому из нас. Как говорит сегодня в Евангелии: не для того пришел, чтобы Мне послужили, а для того пришёл, чтобы вам послужить. Когда Мария услышала эти слова, она всецело отдает свою жизнь в счастливые руки Небесного Отца. Она становится на путь внизу, чтобы достигнуть Отечества вверху, - как Августин говорит. Она становится на такой путь, в котором меняет всю свою жизнь, выгоняя из неё то, что ее изнутри изъедало. В пустыне она 17 лет в жестоких испытаниях борется со своими страстями. Она больше никого не добивается. Она больше не услаждает со грехом. Она больше не мечтает о мнимом счастье, которого так и не достигло ее сердце. Она отдаёт себя в руки Божии и понимает, что разделить с Богом или принести Ему в дар она может только чистыми руками и чистым сердцем свою настоящую жизнь, в которой она не говорит: «хочу себе», а в которой она говорит: «как Тебе, Господи, угодно».
Служить Богу, рабство Богу - это свобода от греха, это свобода от того, когда в твоей жизни хозяйничают эти сорняки - твои страсти, это свобода от того, что влечет тебя к мнимому счастью, но не даёт тебе надежды, не даёт тебе свободы, не даёт тебе жертвенной любви. Настоящая подлинная духовная жизнь - это не такая жизнь, когда ты говоришь: «а ничего не остаётся уже»; а тогда, когда ты говоришь: «всё моё – Твое, Господи».
Сегодняшнее Евангелие мне с тобой открывает удивительную тайну Божией любви - Господа, грядущего на Крест. И знаешь, не будем ужасаться тому, что любовь с запахом и вкусом крови, а будем услаждаться этой крови, ибо это кровь Искупителя Господа и Спасителя Христа. Последуем за Ним по этой дороге, которая ведет к Небесному Отцу. Как за Ним последовали множество и множество, и следуют и ныне. И не лишимся ничего, ибо Сам Господь говорит: тот, кто ради Моего Царства оставил отца, матерь и детей, больше приобретет и в этой жизни, и в будущей. И говорит это не потому, что нужно оставить попечение о них, а потому, что помнить – счастье только во Христе. И если я говорю себе, что мне хорошо, но стыжусь сказать: «благодарю Тебя за это, Господи!» – это не счастье, это боль, это потери. И из этих потерь, и из этой боли пришло время выбираться. Господь идет служить и мне, и тебе. Как говорит святитель Григорий: удивительно милосердие Божие, которое Он преклоняет ко мне, поднимая на Себя мою вину и мои грехи. Сегодняшнее Евангелие – это начавшееся восхождение на Голгофу, которое, впрочем, мы совершаем всю свою жизнь, но так остро и так близко, так живо мы это чувствуем именно теперь, в дни Великого поста. Одобряемые примером преподобной Марии Египетской встанем и пойдем в Отечество, в жизни во Христе, по дороге смерти со Христом. Аминь.